– Вас понял, – кивнул маг.

– И прошу… никаких «вы».

– Как скажете. Тьфу! – Америус никак не мог нарушить субординацию, но, пересилив себя, исправился: – Как скажешь.

– И еще одно, – продолжил ангел, – моя помощь не должна быть заметной. Таковы правила. Я могу оказать ее, лишь когда нет посторонних глаз или когда только мои действия могут повлиять на неизбежный ход судьбы, вот тогда я иду против установленных правил. В остальных случаях вы справляетесь сами.

– Все предельно ясно, – с пониманием ответила Неамара.

Мелкие блондинистые завитки, впитавшие влагу, свесились ему на глаза. Иандаэль убрал их назад, открыв высокий лоб.

– Я вам искренне симпатизирую, – признался ангел, чье лучезарное выражение лица не вызывало сомнений в его честности. – Берегите себя и постарайтесь делать так, чтобы я не слишком часто переживал за вас, пребывая в оковах своей беспомощности.

Неамара кивнула:

– Обещать не можем, но попытаемся.

– Этого достаточно, – сказал Иандаэль и благодарно улыбнулся.

Дощатые крыши разбойничьего притона замелькали вдалеке. Оттуда исходили громкие стоны – непривычно громкие даже для блудных владений. Город гудел от массовых завываний, разнося многоголосие далеко за его границы.

– Не хватало еще массовых оргий в общественных местах. Весь стыд потеряли, прелюбодеи! – бранился некромант.

Внимательно прислушиваясь, демонесса напряглась:

– Это совсем не похоже на стоны наслаждения…

– Ты права. – Змеи Шивы замерли, как и сама горгона, полностью сосредоточенная на жуткой какофонии.

Звуки били по ушам, выводили из себя, и грехи перестали следить за обстановкой, исступленно шагая вперед. Америус первым бросил взгляд себе под ноги. Что-то лопалось, издавая мерзкое чавканье и едкую вонь.

– Ох! Что за… – в чувствительный нос мага ударил резкий запах.

Он отпрыгнул назад в полном ужасе.

– О боги… – испуганно произнес эльф, когда увидел свои сапоги, измазанные непонятной гнойной жидкостью.

Он хотел предостеречь своих соратников, но, оглядевшись, понял, что опоздал. Никто из них не заметил, как сошел с кашеобразного грунта в багровые нарывы, знакомые им еще со времен общей миссии. Гнилая роща разрослась до самого Френзиса, и теперь путь четверки пролегал по живой, воспаленной, покрытой язвами плоти.

– Возможно, мы все уже заражены… – Темный маг обреченно вздохнул, закрыв глаза.

– Не раскидывайся раньше времени предположениями, – попыталась успокоить его Неамара. – Чтобы эта болезнь поразила, кожа должна быть открытой.

Эльф опустил взгляд на обувь горгоны. Сандалия колдуньи разорвала, казалось, самый крупный во всех блудных угодьях гноеродный мешок, наполненный творожистым содержимым.

– Да… – Лицо демонессы одновременно выразило сочувствие и отвращение. – Это все значительно усложняет. Я и забыла, какую непрактичную обувь носят змееродные. Ты можешь на это как-то повлиять?

Маг не верил, что сможет чем-то помочь Шиве, но обратился с просьбой об исцелении к своему посоху. Его навершие никак не откликнулось, Америус беспомощно помотал головой.

– Твои целительные навыки тут бессильны, – сказал ангел, положив руку на плечо некроманта. Он излучал безмятежный покой, который будто передался эльфу.

– Когда же эта напасть успела так разрастись? – с ужасом озиралась по сторонам демонесса. – Нам это даже никак не обойти.

– Поздно искать обход. Мы в этом уже по уши погрязли. – Находясь в отчаянном положении, Шива смело тронулась с места первой, увлекая за собой остальных.

Склизкая земля, покрытая буграми разных размеров и степеней созревания, будто дышала. Наросты взбухали, наливались кровью, объединялись с другими нарывами. Пузыри взрывались под ногами, выпуская наружу дурно пахнущую жижу. Америус не выдержал. Его лицо покрылось испариной, рвота подступила к горлу, съеденный завтрак выплеснулся. Воины остановились, позволив магу полностью опорожнить желудок. Хоть они и отвернулись, рвотные позывы передались им, как вирус. Они боролись с ними до выступающих из глаз слез, поэтому к малоприятному занятию Америуса никто не присоединился.