Таурт ехала рядом с Джейн, очень беспокоясь, как бы девушка не упала с верблюда.

– Так почему ты всё же решила поехать с нами? – дружеским тоном спросила Джейн.

– Знаешь, я просто вспомнила одну историю. Честно, я не понимаю, почему все так тщательно скрывают произошедшее, и почему все так ведут себя, будто они боятся тайну выдать. – Ой, – вдруг запаниковала Таурт, – я, кажется, сама взболтнула лишнего. Просто ты мне понравилась, и я не хотела, чтобы ты чувствовала себя мышью среди змей. Ведь боги нужны для того, чтобы помогать людям.

С этими словами, Таурт поскакала быстрее. Эта выходка Таурт была ещё более странной, чем трактат её недавних извинений. Она была то готовой рассказать обо всём, то отнекивалась, будто тоже боясь, что расскажет какую-то тайну. Богиня была добра и отзывчива, но это, по-видимому не раз сослужило ей плохую службу, и теперь она старалась быль осторожной в словах и поступках, боясь сделать что-то не так…

Отряд решил сделать остановки в городах по пути, сменяя верблюдов. Они старались выдавать себя за обычных людей, простых туристов. Сначала были предложения оставаться на отдых в каждом городе, но странствующая пятёрка слишком спешила, чтобы давать себе поблажки.

– В конце концов, спать можно и на верблюдах, отдыхая по очереди, пока кто-нибудь ведёт поводья верблюда-кровати. – Сказал Осирис.

И в том, что они старались не оставаться в каком-либо городе надолго, крылась одна, на первый взгляд непонятная причина, но после её обнаружения становящаяся настолько заметной, что она теперь казалась главной причиной спешки.

Боги не умели скрывать тот факт, что они боги.

Они готовы были превратить город в руины, как какой-нибудь невежда тушит сигарету о сфинкса (пусть и не настоящего, а сделанного в соседней мастерской из некрепкого камня, но всё же – сфинкса). Боги чувствовали на себе всю боль, когда видели, как кто-то продаёт сумки из крокодильей кожи или яростно рвёт и без того редко встречающуюся траву.

На самом деле и семья Аддерли раньше считалась одной из самых яростных семей, когда дело доходило до осквернения драгоценностей или насмешек над культурой. Из-за этого многие считали их слегка помешанными, но, если присмотреться, то Аддерли просто не терпели вандальских выходок. Но по сравнению с этой четвёркой богов, Аддерли выглядели безобидными гномами, недовольно пищавшими о том, что их неправильно описывают в книжках.

И на самом деле было удивительно, почему боги настолько несведущи о мире людей, ведь они часто вступали с ними в контакт. Но, как бы странно это ни казалось, абсолютно у всех обнаружилось скрытое качество – полное неумение вести вежливые диалоги. Особенно когда дело касалось тем, где спор был уже заранее выигран (так как лишь боги знали истинный ответ) или, когда затрагивались философские темы, например, тема жизни после смерти. Боги свято верили в Дуат, что, собственно, было само собой разумеющимся, и искренне удивлялись всем невеждам, которые пытались им что-то объяснить про Рай или Ад, колесо Сансары, и уж тем более, когда находились те, кто вообще не верил в то, что существует душа, а какая-то загробная жизнь – и подавно.

Наверно, у Сета получилось бы это лучше, чем у остальных, если бы он не встревал в каждый разговор, поправляя каждого, кого он считал неправым. И упаси Маат24, если ему попадётся на пути какой-нибудь хулиган, который по глупости своей и невежеству, решит подшутить над богом разрушения.

Осирис старался не реагировать ни на что, однако ему пришлось хуже всех – его ведь изображали мумией с кожей зелёного цвета. Так что, если тема разговора касалась его внешности, Осирис закипал порой и похлеще Сета. Осириса можно было понять – из всего, что говорили про его внешность, правдой были только бинты. Он обматывал руки бинтами до локтей по неизвестной никому, даже другим богам, причине.