– Банально. От курьера почтовой службы. Я всё проверил. Он ничего не знает. Тот, кто принимал послание, тоже никакой полезной информации не сообщил. У них в день сотни людей приходят отправлять письма.

Чарли погрузился в свои мысли, ещё не совсем понимая, с какой стороны подойти к этому делу, и тут внезапно услышал:

– Чарли, ты должен будешь остановиться, когда я скажу тебе.

Чарли изумился:

– Вы хотите сказать, что по вашей команде я должен прервать свою работу?! То есть все мои усилия пойдут прахом, и я так и не получив ответ, просто обязан буду выбросить это из головы? – уточнил Джонсон, думая, что мистер Уиллоби, видимо, сошёл с ума, если такое предлагает. «Дело, зависшие в воздухе» это точно ни к нему.

– Да, – подтвердил свои слова мистер Уиллоби.

– Вы хотите слишком многого… – Чарли даже не успел закончить фразу, запоздало анализируя происходящее. Бриллианты в часах мистера Уиллоби поймали первый солнечный луч и резанули светом по глазам Джонсона ослепляя. Когда зрение вернулось, Чарли понял, что мистер Уиллоби нависает сверху над ним, упираясь коленом в его кресло. В его отведённую в сторону руку теперь уже лёг нож, вложенный в ладонь молчаливым телохранителем. Ещё минуту назад его начальник выглядел вполне адекватным человеком, и вот уже в его чёрных глазах бушует неконтролируемая ярость, подсвечиваемая через окно красными лучами восходящего солнца. Теперь он стал казаться Чарли настоящим психопатом. Хотя кем его ещё можно было назвать, если острый короткий нож с ручкой, украшенной витиеватыми узорами, в руке начальника сейчас метил в открытое горло Чарли. Джонсон в панике перехватил руку, рвущуюся к шее, но холодная сталь успела коснуться открытой кожи, и маленькая тёплая струйка потекла вниз, окрашивая рубашку.

Нож столь же быстро исчез из руки мистера Уиллоби, как и попал в неё и сразу же скрылся под пиджаком Себастьяна, всё так же без единого слова между ним и его боссом.

– До тебя, я вижу, плохо доходит, – прошипел сквозь зубы незваный гость и с нажимом повторил, словно вкладывая в голову Чарли каждое слово. – Ты остановишь поиски, когда я тебе скажу.

Он провёл пальцами по ране на шее Чарли, пачкаясь в крови, и поднёс руку к его лицу:

– Это останется как напоминание, что тебе стоит прислушиваться к тому, что я говорю.

Мистер Уиллоби перешёл все границы: слушать, как кто-то диктует ему условия, да ещё таким способом, Чарли был не намерен. Джонсон с силой оттолкнул от себя мистера Уиллоби, и тот полетел бы на пол, если бы верный телохранитель не поймал босса, тут же поставив на ноги.

– Я думаю, мы договорились, – невозмутимо сообщил мистер Уиллоби, как будто ещё несколько секунд назад не собирался приставить нож к горлу Джонсона, стёр кровь с руки белым платком и вышел из комнаты. Вслед за мистером Уиллоби растворился во мраке коридора и его безмолвный спутник.

Чарли обдумал ситуацию: спать хотелось нещадно, а на работу идти совершенно не хотелось, так что он пришёл к легкомысленному выводу, что в состоянии простить боссу его выходку за две недели отпуска, хотя наклеенный на порез лейкопластырь ясно давал понять, что Джонсон ещё пожалеет о своём решении. Бабушка его выбор точно бы не одобрила, так что Чарли оставалось только порадоваться, что её не было дома. Эбби была его здравым смыслом и осторожностью, а без неё он обычно терял напрочь эти качества, вытесняемые азартом и интересом.

Он упал на кровать прямо в костюме и проспал ещё пару часов, раз уж теперь на работу не надо было идти. Часы показывали девять утра, когда Чарли встал, затем умылся, потом надел свитер крупной вязки и чёрные брюки. Мятый офисный костюм, повешенный криво на вешалку, остался в шкафу. Чарли быстро проглотил кофе, заедая пирожком, и уже в дверях сунул руки в рукава любимого пальто цвета кофе с молоком, похожего на форменные шинели служащих военно-морского флота, а уже на улице вынул из кармана и натянул перчатки такого же кофейного цвета.