Мальчик перестал играть и посмотрел на нее с интересом светлыми и ясными глазами.

- Ты слишком подозрительная, - сказал он.

Алена мигнула.

- К чему это ты?

- Ты проецируешь свои страхи перед этим домом на музыку, - ответил мальчик.

Алена мигнула еще раз. Так и хотелось спросить: «Чего-чего сейчас сказал?». А не слишком ли этот ребенок умный для его возраста?

- Тебе... сколько лет? – спросила она.

- Девять.

- Понятно, - разочарованно прокомментировала Алена; она-то надеялась, что он просто выглядит младше. – А как тебя зовут?

- Митя, - послушно ответил мальчик.

- Митя? – Алена воодушевленно округлила глаза. – Дмитрий? Надо же, какое совпадение! Моего лучшего друга тоже зовут Димка!

- Митя, - с невозмутимой настойчивостью уточнил мальчик и взвешенно добавил: - Это не совпадение. Дмитрий – распространенное имя.

- Ну да, - озадаченно согласилась Алена, глядя, как самый младший из ее сводных братьев снова опускает пальцы на клавиши фортепиано.

В этот раз он играл другую мелодию. Если прошлая тихонько подкрадывалась к ней, то эта хлынула на Алену неудержимым потоком. Невольно Алена остановила взгляд на Митиных руках и залюбовалась: словно два танцующих паучка – два красивых белых паучка с длинными тонкими лапками.

- А это что? – спросила она.

- Шуман, «Крейслериана», - ответил Митя и спросил: - А сейчас тебе что-нибудь кажется?

- М-м-м, - промычала, задумавшись, Алена.

Если быть откровенной, в этот раз музыка ей совершенно ничего не навевала. Разве что...

- Как будто... предупреждение, - сказала она.

- Какое? – спросил Митя.

Алена посмотрела на него, поморгала и ляпнула первое, что пришло в голову:

- Штормовое.

Митя перестал играть и, одарив Алену укорительным взглядом, вздохнул.

- Ты ничего не понимаешь в музыке, да? – констатировал он.

Алена секунду подумала, потом спросила, решив сыронизировать над ребенком:

- А если скажу «да», ты не станешь со мной дружить?

В этот раз помолчал Митя. Немного поглядев на нее с любопытством и осторожностью, перевел взгляд на клавиши рояля.

- Можешь не разбираться в музыке, - самым искренним тоном сказал он. – Буду с тобой дружить и так.

Алена настолько растрогалась, что едва не бросилась его тискать.

«Жуть, какой милый ребенок! – умилялась мысленно она. – И как он только может быть сыном этой пожирательницы чужих отцов?!».

- Сыграй еще что-нибудь, - попросила она в приступе внезапно вспыхнувшей сестринской любви к этому мальчишке; Алене даже подумалось, что иметь милого младшего брата вовсе и не плохо.

- Хорошо, - послушно сказал Митя.

Его пальцы снова коснулись клавиш и затанцевали. Музыка резко распахнула двери и заструилась повсюду. Сначала сдержанно, а следом – все больше и больше заполняя собой окружающее пространство.

- А это что?

- Тоже Шуман, - ответил Митя. – Соната соль минор.

Алена действительно плохо разбиралась в музыке, тем более в классической, но даже такая невежда, как она, не могла не понимать, насколько хорошо играет Митя. Он не был мальчиком, который, проучившись в музыкальной школе без году неделя, хвастовства ради играет соседским ребятам «Кошачий вальс». Когда Алена следила за его руками, порхающими над клавишами, ей казалось, что музыку создает не инструмент – что звуки слетают с пальцев пианиста.

Она уже хотела спросить, во сколько лет Митя начал играть на фортепиано, но не успела – где-то в доме раздался собачий лай. Девушка в первый момент удивленно застыла, а спустя несколько секунд поняла: пес не лаял, он подвывал – подпевал по-собачьи.

- Это Шумка, - ответил на ее недоумение Митя. – Каждый раз, когда он слышит эту сонату Шумана, он начинает завывать. Почему-то она ему больше всего нравится.