14
Самые ещё утренние были раздетые, как я ощутил, тела – значит, часа, наверно, четыре…
– Что ты рано?..
Она так – закрытыми мне глазами и ничуть не шевелясь.
– Я всегда. В это время.
Горячей пяткой своей она коснулась моей икры.
– Значит, ты ждёшь… сигналов от высших сфер…
Мне хотелось промолчать – но я проснулся в самом деле.
– Ну вот. Ты в курсе.
– В интернете…
– Жаль.
– Ко-го?..
– Интернет.
– Почему?..
– Я это знал и без него.
Она молчала долго.
Потом чуть глубже вздохнула.
– Подожди… немножко… Я ещё сплю…
15
Наклонилась она – наклонилась она тогда ко мне, подавая мне чашку чаю… наклонилась она немного вперёд и вниз, где я сидел в низком кресле… наклонилась она близко надо мной – чтоб увидел я ту щёлку!.. чтоб увидел я за её свободной майкой ту щёлку – между её грудей!.. наклонилась она, глядя мне в глаза, – так, чтобы понятно в один миг было нам обоим одно и то же: я видела, что ты видел, я поняла, что ты понял, – и после этого мгновения ты можешь, если захочешь, – взять! а я вот сейчас тебе, сама захотев, – подала!..
И другая пара рядом, вполне, может быть, этого не поняв, почувствовала, что между ею и мною в это мгновение случилось нечто… и они, наши друзья, мимолётно затихли и замерли…
Я тогда не смутился – я попросту не был готов к таким неожиданностям.
Будто с меня вдруг сняли некий колпак из стен-потолков…
А я в тот миг – как бы впервые в жизни ощутил, что я – живу! что я – живой!
Так что же пронеслось в то мгновение…
Требование решения!
Требование решения…
А и вся-то жизнь есть требование решения.
Вот я, Жизнь, – так ты хочешь меня или не хочешь?..
…Самая-то ведь радость – прямой эфир и онлайн!
Притом бы – как снег на голову.
16
Даже – после ночи, которая – наша…
Даже после всего, всего – она подолгу стоит перед чем-то в прихожей…
А! – перед зеркалом…
В домашнем ли халате, в костюме ли уже в рабочем.
Стоит перед ним – как будто перед некой дверью… строгой! заветной!.. словно бы готовясь войти к какому-то что называется высокому лицу.
Сцепив пальцы на груди или прижимая пальцы к подбородку, подставляя двери-зеркалу то одну, то другую щеку…
По вечерам-то – мы ту прихожую просто пролетаем!
Я со стороны даже любовался этим её, в ответственности к самой себе, упражнением.
Потом – через несколько наших тут у неё свиданий – её осанка и мимика слегка оживились: будто бы она уже стояла лицом к лицу с тем, перед кем и следует быть в искреннем уважении.
Мне становилась теперь даже немного забавна её такая гимнастика.
И всё-таки…
Ничего не думается и не желается!
Она – она…
…Как забавно!
Она – повсюду, здесь у неё, куда ни шагну, ходит за мной… на кухню, в ванную…
Как, право, это умилительно и радостно!
17
– Как настроение?
– Пересаживал цветы.
– Завидую.
– Не всем же думать о курсе валюты.
– И твой курс…
– На новый роман.
– Да-а?!.. Э-э-э…
– С прозой.
– А-а… Завидую! Вернее… догадываюсь… что следует завидовать.
– Я тоже.
– Что?
– Догадываюсь.
– Разумеется! Разумеется! Как всегда, после семи.
– После.
– Зато сразу после!
…Ей прямо-таки лестно, что я – именно так называемый пишущий.
Так что я – даже, о самолюбии пишущего, и не проговорился.
18
…Тогда – за чаем – я был, так, у друзей.
Можно сказать, случайно, можно сказать, оказался.
А она…
Её тогда, в тот день, в тот час, пригласили, что ли, в гости?..
Нарочно?..
Они ли, друзья, так предрешили?..
Или она сама напросилась?..
Пусть – как угодно!
Пусть как угодно.
Чашку же ту она – сама, сама подстроила мне подать.
И – и что?..
Такие, сказочные, отношения у нас– пока?..
«Пока»…
Далее – что? – обычное… будничное вопиющее… «как дела?»?..
19
А мне и всегда-то было трудно… кто бы знал!.. сходиться с женщинами…