Виктор Владиславович изумлённо посмотрел на меня и присел на крыло своей машины.

– А ты-то её любишь? – уже спокойнее спросил он.

– Да, но это не имеет значения. Я не хочу ломать ей жизнь.

Наступила пауза. Виктор Владиславович задумался. Наверное, он не ожидал такого разговора.

– Я знаю, что Нина очень избалованная девушка, – наконец сказал он. – Всегда делает то что хочет. Это я виноват: на воспитание времени не хватало. Всё работа и работа. Поэтому сейчас приходится исправлять ошибки.

– Понимаю, – согласился я.

– Сделаем так: у меня есть возможность отправить её на практику за границу, месяца на три. Думаю, этого времени будет достаточно чтобы она всё забыла.

– Это было бы очень кстати.

– А ты вроде нормальный парень, – вдруг произнёс он и протянул свою визитку. – Если что – звони.

С этими словами он сел в свой автомобиль, который тут же тронулся с места. Джип с охраной сразу последовал за ним.

Нормальный мужик оказался, подумал я, глядя ему вслед. И главное, умный. Понял ситуацию с двух слов, ничего объяснять не пришлось.

Нина позвонила ближе к вечеру.

– Отец посылает меня за границу, – встревоженным голосом сказала она. – Будем надеяться, что это не на долго. Мы сегодня увидимся?

– Я должен задержаться на работе, – ответил я.

– Жаль, – сказала она. – Самолёт завтра днём, и я боюсь, что перед отлётом мы не успеем встретится.

– Позвони мне завтра.

– Не могу больше говорить, – быстро проговорила она. – Отец рядом, я боюсь услышит. Люблю, целую.

В трубке послышались гудки.

Она позвонила через день. Мы болтали минут двадцать, и она рассказала, как устроилась. Она звонила мне каждый день, потом через день, потом раз в неделю и наши разговоры были всё короче и короче. Примерно через месяц звонки прекратились, но к тому времени я уже нашёл себе подругу для утешения.

Любовь прошла, как я и предвидел, но время от времени в моих мыслях ещё долго возникало очаровательное лицо Нины.

Как-то раз Евгения уговорила меня пойти вместе с ней на вернисаж. Я, честно признаться, был очень удивлён этим обстоятельством, поскольку никогда не замечал за ней особой любви к искусству, да и сам был далёк от этого. Поэтому упирался как мог. Но Женя всё же меня уговорила. Она сказала, что на этом вернисаже будет выставлять свои работы её подруга, начинающая художница, и мы обязательно должны её поддержать.

– Подруга-то твоя, хоть не очень страшная? – обречённо спросил я.

– Да ты что?! – Евгения строго посмотрела на меня. – Она красива, как порнозвезда!

– Тогда я, конечно, пойду. Но с одним условием: ты меня ей представишь.

– Само собой, неугомонный.

К выставочному залу мы подъехали к середине дня. Войдя в помещение, я увидел, что народу было не так много. Люди стояли небольшими группами по два-три человека перед картинами, висевшими на белых стенах и тихонько переговаривались между собой. Я, было, тоже остановился перед одной из картин, на которой были изображены обнажённые нимфы, но Евгения сразу взяла меня под руку и увлекла вглубь зала.

– Дай мне насладиться высоким искусством, раз уж мы здесь, – взмолился я.

– Потом насладишься, – ответила моя стремительная женщина. – Наша выставка на втором этаже!

Широкая мраморная лестница ведущая на второй этаж находилась в конце огромного зала. Мы поднялись по ней, я оглянулся по сторонам, и в моих глазах тут же зарябило от разноцветных огромных пятен.

– Это, что такое?! – недоуменно спросил я. – Мы попали на выставку обёрток от жевательных резинок?

На стенах, где в моём понимании должны были висеть картины, висели полотна, хаотично размалёванные яркими красками. Я посмотрел на некоторые из них, но с первого раза, как не старался, так и не смог понять, что на них изображено.