- Честно-честно? - с надеждой он заглянул мне в самую душу.

- Правда-правда, - не задумываясь ответила я.

- Та-айя-а-а!

  Я уже ревела вместе с ним.

  Сердце разрывало это неприкрытое детское горе. Как он вообще почувствовал подвох? Наверное, были у них с настоящей сестрой какие-то тайные словечки или фразочки, о которых я не могла знать. И он сперва подавлял в себе сомнения, растущие на фоне возникающих нестыковок, а теперь, услышав слова няньки, нашёл им объяснение, решив, что его Таюшка забыла своего братика и как они любили друг друга.

- Мамочки, а ведь он прав, - думала я, баюкая маленького котёнка на руке, - детское сердце не обманешь. Нет, что бы не говорили - никак не обманешь.

  На глаза попалась принесённая им коробочка, съехавшая из под мышки на подушку.

- А что это у тебя такое?

- Это? - Тео отвлёкся от своих переживаний и таинственным тоном сообщил, - мой тайник.

- А-а-а. - поддерживая игру, в тон ему протянула я, - Покажешь?

- Покажу, - хлюпая носом, серьёзно ответил он, устанавливая коробочку на табурет и торжественно открывая крышку, -  у меня тут волшебная монетка хранится. Мне цыганка дала. Сказала, что я хороший, и монетка будет меня охранять. 

  Я затаила дыхание, слушая детские откровения.

- Я её тебе хочу подарить, - он порылся среди сушёных жуков, разноцветных осколочков витражей, камешков необычной формы и бог ещё знает каких мальчишеских богатств (я всё не успела разглядеть) и, наконец, извлёк из недр тайничка блестящую монетку с дырочкой и продёрнутой в неё верёвочкой.

- Тео, малыш, я не могу принять такой дорогой подарок - он ведь твой! Тебя оберегать должен! - у меня и в самом деле рука не поднималась забрать у ребёнка такую ценность, даже понарошку.

- Таюшка, пожалуйста! Цыганка сказала, что если украдут - горе тому принесёт, а если сам захочу подарить - то добро и мне и тому... ну, тебе будет.

  Я взяла в руку монетку, внимательно разглядывая рисунок.

- Ну вот, - почти успокоился парнишка, - теперь ты меня никогда-никогда не забудешь.

- Я тебя и так никогда-никогда не забуду, - обняла я его, прикрывая глаза и вдыхая запах детской макушки, - что бы ни случилось.

* Автор стихотворения Чернышов Леонид.

ссылка на странимцу: https://stihi.ru/avtor/nepokorniy1

12. 12

  Вчера опять приходил доктор, добросовестно отрабатывая герцогские монеты. В очередной раз поводил руками, погрыз недожёванные с прошлого посещения губы и снова промолчал.

- И? - с немым вопросом подняла я на него глаза.

  Эскулап смутился под моим прямым взглядом, пожал плечами и ушёл.

- Ну и ладно. - Подумала я, - Сами разберёмся.

  Потом у Марлен переспросила, что он вообще говорит о моём состоянии и что рекомендует делать. Нянька подтвердила мои подозрения о том, что местный Пилюлькин и сам не ожидал такого фантастического эффекта от пиявок и "благотворных жидкостей" и упирает на то, чтобы продолжать в том же духе. Ну и молиться, конечно же.

  Из сбивчивых пояснений няньки я сделала вывод, что эскулап находится под впечатлением от древней доктрины о медицине, как о науке о восстановлении жизненной энергии. Смутно помнится что-то такое... про жидкие среды в организме, их равновесии, бла - бла - бла и лечении больного, основанном на выборе питания в зависимости от соответствия пациента одному из четырёх типов темпераментов.

  Когда-то попадалась на глаза статейка  про это, но я даже вникать не стала. Ибо муть полная, на мой взгляд.

  Таки, доктор, вероятно, свято уверовал, что мне полагается исключительно жидкая пища. С чем я была уже категорически не согласна. Марлен, впрочем, тоже. Поэтому, мы втихаря решили порушить всю его стройную систему и кормить меня человечьей едой.