Прокуренный палец вдруг наткнулся на цепочку островов.

– Это что? Евреинов да Лужин подали весточку?

– Было, докладывали, – кивнул, обрадовавшись, Матвеев. – К ним сейчас Выродов, мореход, присоединился.

– Вышли в море?

– Должны.

– Без уверенности говоришь, – недовольно покосился полковник.

– Вышли, вышли в море, – уже увереннее кивнул дьяк.

Почему-то сообщение Матвеева расстроило полковника.

– Мне бы хорошего штурмана, Петрович, ну хотя бы подштурмана, но настоящего, – пожаловался он. – Кого-нибудь из тех, кто самолично ходил в Америку, кто видел американские берега. Смотрел вчера карту Гомана, Петрович, так на ней пролив Аниан указан у самых камчатских берегов. Верно ли это? – Задумался, вперив взор в маппу, забормотал угрожающе: – Земля Эзонис… Земля Жуана де Гамы… Терра бореалис… – И вдруг замер, ткнул прокуренным пальцем в острова, обозначенные Иваном: – Что такое? – Даже трубку изо рта вынул.

Думный дьяк Матвеев опасливо наклонился к бумаге, но Иван уже ответил: «Новые острова». Произведенный недавно большой глоток из найденного в темном шкапу шкалика сильно помог Ивану. Не произведи он того глотка, может, заробел бы сейчас отвечать строгому полковнику. Но ответил. И левой покалеченной рукой потянулся к маппе.

– Где палец потерял, дьяк?

Иван сам удивился дерзости своего ответа:

– Известно где. В самой Сибири.

– Ну? – отрывисто удивился полковник.

Подумал про себя, наверное: вот опытный дьяк.

– Почему новые острова? Быстрее ворочай, дьяк, языком!

А не все знать полковникам, хоть и преображенским, уверенно и весело хмыкнул про себя Иван. Сильно поддержал его тот глоток из шкалика. Да и откуда знать какому-то, пусть и преображенскому полковнику про острова? Для такого полковника все острова, наверное, новые. Даже пожалел, что нельзя прямо сейчас для пущей уверенности сделать еще глоток.

– Новые острова, – объяснил. Но теперь стал говорить чуть быстрее. – Густо заселены, но не объясачены. На том несем большие убытки, – солидно, понимающе объяснил. – А лежат новые острова за камчатской Лопаткой. Коль плыть на юг от острова к острову, непременно приплывешь к Матмаю. – И добавил значительно, смеясь про себя над смятением думного дьяка Матвеева и над диковатым удивлением грубого преображенского полковника: – То есть путь в Апонию.

– Врешь, дьяк! Откуда тебе знать такое?

Матвеев испуганно вжал голову в плечи, будто это полковник на него крикнул, но Иван нисколько не испугался. Хлебное винцо, оно и маленького человечка бодрит. Потому и повторил важно:

– То есть путь в Апонию.

Полковник быстро и грозно глянул на Матвеева.

Думный дьяк, как корабль под шквальным порывом, даже подался к шкапу, будто шкап мог его защитить. На Ивана, на родного племянника, думный дьяк больше не смотрел. Зачем ему смотреть на сумасшедшего? Понятно, что государству не может быть иначе, как только к вящей пользе и славе, ежели будут в нем люди, точно знающие течение тел небесных и времени, знающие мореплавание и географию всего света и тем более путь в Апонию, но Иван-то! Племянник родной! Подвел, подлец!

Думный дьяк незаметно потянул носом. Неужто пьян Ванюша, голубчик, сыть мерзкая? Но попробуй уловить в густом перегаре, как облако окружившем высокого преображенского полковника, кто тут пил, а кто совсем трезв? Вроде везде пахнет горьким винцом, подумал тоскливо. Не повезло милой сестре, соломенной вдове Саплиной. Сперва неукротимый маиор сгинул в сендухе, наверное, не дошел до горы серебра, теперь дурака сироту Ванюшу прикажут бить плетями до умопомрачения и вскинут на виселицу.

Думный дьяк думал так не напрасно. Совсем недавно случилось: государь Петр Алексеевич в своем кабинете в присутствии генерал-адмирала Апраксина Федора Матвеевича сказал следующее. «Худое здоровье нынче часто заставляет меня сидеть дома. Зато думаю много. Вот вспомнил о деле, которым всегда мечтал заняться: об отыскании пути, который через Ледовитый океан может нас соединить с Китаем и Индией. Известно, что на некоторых маппах обозначен пролив, называемый Анианом. Так думаю, что обозначен он там не напрасно. Должен быть такой пролив. Нужно проверить только. Так что, оградя славное отечество безопасностью от неприятеля, надлежит теперь находить славу государству через различные мирные искусства и науки. Может, в отыскании новых путей окажемся мы гораздо счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать те же американские берега?»