Спустив воду, Хип уселся на унитаз и обнаружил справа от себя сложенную вдвое газету «Правда» за семнадцатое июня сорок третьего года. Процесс освобождения кишечника моментально пошел быстрее, а когда Хип взял газету в руки, то они немного дрожали.

На первой странице имелась набранная крупным шрифтом оперативная сводка.

Хип прочитал ее начало, дальше читать не стал, а, соскочив с унитаза, рванул в душ. Там он начал мыться в глубокой задумчивости, не замечая, что моется холодной водой.

«Похоже, ты провалился во времени, парень, и попал в лето сорок третьего года!» – вынес вердикт внутренний голос.

«И что теперь мне делать?» – мысленно задал сакраментальный вопрос Хип, бывший совсем недавно капитаном второго ранга самого прославленного из элитных воинских подразделений России.

«Первым делом осмотри внимательно базу! Должны быть указания, куда ты попал! И не забудь связать черненького», – распорядился внутренний голос.

– Какие есть варианты? – вслух поинтересовался Хип, вытираясь жестким вафельным полотенцем с меткой на немецком языке. Хип перевел ее: «Эсминец “Гетеборг”».

«Вариант первый: это база боевых пловцов Черноморского флота, которые выполняют специальное задание командования, типа твоей задачи. Вариант второй: база фрогменов – немецких «людей-лягушек». Вариант третий – база неизвестных боевых пловцов! Ведь откуда-то появился акваланг с эмблемой французского иностранного легиона!» – предложил варианты внутренний голос.

«Очень хлипкий первый вариант. База должна была строиться до войны, с подведением всех коммуникаций», – мысленно ответил, выходя в каюту, Хип. Он открыл первый шкаф, где в строгом флотском порядке лежала одежда советского моряка, явно довоенного изготовления.

С большим наслаждением Хип надел новые, с советской биркой от тысяча девятьсот тридцать восьмого года черные трусы, легкий тельник, робу и сразу почувствовал себя новым человеком. Он лихорадочно придумывал себе легенду, так как все боевые пловцы так или иначе связаны с разведкой, с большей или меньшей степенью секретности. А наличие всяких штучек типа АПС, игломета, мобильного телефона в количестве трех штук, портативного гидролокатора, о которых в сорок третьем году прошлого столетия никто и не слышал, наведет на очень странные размышления контрразведку не только немецкую, но и любой страны, в том числе и советскую.

«Хотя, если водолазы-разведчики не очень грамотные, может и прокатить! Но очень недолго. Связь у водолазов-разведчиков с Большой землей обязательно есть, и меня расколют в пять минут! Оптимальный вариант – идти к партизанам и там каким-то образом воткнуться в их ряды. Тем более что осталось до окончания войны меньше двух лет. К концу войны такая неразбериха будет, что, имея справку об участии в партизанском движении, вполне реально нормально легализоваться и прожить оставшееся время вполне спокойно и обеспеченно! Можно пристроиться в санаторий Крыма спасателем и инструктором по плаванию. Купить сарайчик и жить очень прилично. Завести катер, а при необходимости просто свалить в Турцию! И даже если будет войсковая операция, то вряд ли поймают!» – прикидывал свое послевоенное житье Хип, ему очень не хотелось бросать свои водолазные штучки, которые он собирал уже больше десяти лет. Один английский игломет чего стоил! Не в денежном эквиваленте, а как оружие! Хотя Хип отдал за него в Маракайбо полторы тысячи долларов. Ведь только благодаря английскому игломету сегодня удалось отбиться от украинской засады!

«Ничего не бросать, а надежно припрятать! Выходить к партизанам со своей дежурной легендой водолаза-исследователя: попал под бомбежку, у меня амнезия! Как в двадцать первом веке амнезия не лечилась, а только диагностировалась, так и в двадцатом веке дело проистекало!» – решил Хип, у которого поднялось настроение, стоило только выработать рациональную линию поведения.