– Сейчас дождемся вашего оценщика и перейдем к делу. Он будет с минуту на минуту.

Чувствую, как перехватывает дыхание, но вида не подаю. Аккуратно присаживаюсь на самый краешек видавшей виды тахты. Благовоспитанные мадемуазели именно так садятся на диваны в чужих кабинетах… И никак иначе! Ох, уж это недопонимание между поколениями. Все как в России. Пожилые бдят, чтобы молодежь не распускалась. А месье Моретт по слухам бдит очень активно. Своих детей и внуков у него нет, но зато он участвует в жизни множества молодежных центров. И, говорят, бывает довольно строг с воспитанниками. Об этом мне сообщила наш арт-директор и попросила не испортить все какой-нибудь ерундой типа случайно вылетевшего слэнгового словечка.

Кстати очень сложно думать о манерах, когда в голове полное непонимание происходящего. Какой еще наш оценщик?! Коллекционера обманули? Кто-то втерся в доверие, прознав о его договоренностях с нами? А если это воры и мошенники? Вот придет этот неизвестный сейчас сюда и что? Что я смогу сделать? С другой стороны, месье Моретт мог и сам кого-то пригласить. И напутал что-то, назвал этого человека нашим сотрудником. А я сижу и от ужаса не знаю, как себя вести дальше.

Не успела сориентироваться в ситуации, как мой телефон тихонько зазвонил. Поспешно достала его – ага, начальство вспомнило о моем существовании. Улыбнулась своим мыслям. На самом деле наш арт-директор не забывала обо мне ни на один день с тех пор, как я пришла в галерею на стажировку. Мадам ТомА буквально взяла надо мной шефство и вырастила как специалиста под своим крылышком. За что я ей безмерно благодарна.

– Месье Моретт, извините, мне ответить надо.

Заодно и спрошу, что делать с этим непонятным оценщиком. Может, все же стоит забаррикадироваться в квартире до приезда полиции…

– Конечно, милочка, ответьте. Мы же еще не начали.

Так и есть – я даже до сих пор не в курсе, что же он так усиленно ищет.

Поспешно вышла в коридор и нажала на кнопку.

– Да? – проговорила в трубку тихо.

– Алиса, как дела? Ты на месте?

– Конечно, мадам Тома. Я пришла вовремя. Но мы еще не приступили к оформлению документов. Возникли непредвиденные сложности.

Отошла к самой входной двери, чтобы хозяин квартиры не услышал о моих опасениях.

– Я поэтому и звоню. Прости, что не предупредила заранее. Ты так сильно понравилась месье Моретту, что он согласился продать пару картин из своей коллекции галерее.

– Что? Правда?! – от восторга я просто не могла поверить в услышанное.

– Да, – ответила арт-директор, явно улыбаясь в трубку. – Ты большая молодец. Вчера поздно вечером мы разговаривали с месье Мореттом, и он ожидаемо потребовал оценщика. Специалист как раз едет к вам. Скоро будет. Если вдруг наш чудесный продавец поинтересуется твоим мнением насчет подходящих полотен, ты знаешь, что делать.

– Да, – выдохнула с облегчением. – А я как раз распереживалась вся. Думаю – какой оценщик, откуда? То ли вам звонить, то ли сразу в полицию.

Не сдержавшись, рассмеялась.

– Прости, Алиса. С утра была на встрече с министром, не успела позвонить.

– Все нормально. Я даже рада, что буду не в одиночестве подписывать документы с месье Мореттом. Кстати, а кто приедет? Ален? Филипп?

– Ты зря боишься, Алиса. Если бы ты была не готова заниматься организацией выставки со всеми вытекающими, я бы тебя не отправила одну. А оценщик новый, но, уверена, вы быстро подружитесь. Он из Москвы. Приехал в длительную командировку. Вчера только прилетел. После встречи приезжайте вместе в галерею, будем знакомиться.

Вот как… Из Москвы. Интересно. Надеюсь, поладим с соотечественником. Я после того, как переехала сюда учиться в колледж, ни разу в Москве не была. И не собираюсь. Родители приезжают регулярно – возятся с внучкой, помогают мне с бытом и прочими делами. А я домой не хочу. Вроде и времени прошло прилично, не все еще болит иногда. Боюсь разревусь прямо в аэропорту, как только прилечу. Наверное, то предательство никогда не забудется окончательно. Не отпустит совсем. Поэтому и бередить раны ни к чему…