Вышел на улицу, с наслаждением втянул по-зимнему морозный воздух. Ноябрь только завтра, а уже пахнет зимой. И днем в воздухе летали редкие крошечные снежинки. Скоро все здесь занесет, и будет так уютно вечером пить чай у камина… Фильмы скачает или купит новую настольную игру. Какую-нибудь крутую, детективную… Им с сыном было бы полезно больше времени проводить вместе. Глядишь, скоро и вовсе забудет о том, что творится за этим забором. А к весне найдет себе новую землю. Если не освободится эта.

Надо будет извиниться и сказать Ольге, чтобы строила, что хочет. Рано или поздно сама отсюда сбежит, не для того такая принцесса цвела, чтобы мерзнуть в сугробах.

Ноги вынесли Макса за калитку, и он, будто прогуливаясь, двинулся в сторону стройки. Прошелся вдоль забора, потом все же ударил кулаком в ворота. Никто не ответил. Макс побрел чуть дальше, к тому месту, где был неровный стык между металлическими листами, и заглянул внутрь. В бытовках свет горел, а вот в доме почему-то нет. Он изогнулся, чтобы увидеть стоянку – синей игрушечной машинки тоже не было видно. Неужто она уехала? Сбежала вот так, сразу? Стоило лишь немного ее припугнуть?

Признаться, Макс был даже разочарован. Он видел в ней более сильного соперника. Но так – даже лучше. А ведь и точно! На стройке сегодня шумели меньше, чем вчера! Может, она дала отбой? И уже поехала уговаривать начальство на продажу? Что ж, скоро сама придет к нему, упадет в руки спелым наливным яблочком, и он, так уж и быть, согласится на сделку по вменяемой цене.

Макс ухмыльнулся и, насвистывая, вернулся домой. Спал крепко и на следующее утро поднялся из кровати новым человеком. Бодрым и посвежевшим.

Ольга, однако, не появилась ни днем, ни к вечеру. Какое, спрашивается, ему было до нее дело? Ни-ка-ко-го. Тогда почему беспрестанно лезли мысли о том, как именно она уговаривает своего покровителя отказаться от участка? О том, насколько страстной оказалась их встреча на мягкой постели в Венере Рояль?

 – Остерегайся красивых женщин, – вдалбливал он Никите через день по дороге в школу. – Как только они чувствуют свою власть над тобой – все. Твоя песенка спета.

 – Ты о чем вообще? – недоумевал мальчик.

 – Лучше, если ты узнаешь об этом сейчас.

 – Я вообще считаю, что бабы – дуры.

 – И это самое здравое, что ты когда-либо говорил, – согласился Макс. – Но ужас в том, что дуры – не все. Нет ничего хуже умной женщины.

 – Пап, у тебя все нормально? – за последние пару дней Никита, пожалуй, слишком часто задавал это вопрос.

 – Абсолютно!

 – Тогда к чему это? Красивые – плохо, умные – плохо. Что теперь, вообще не жениться?

  – Почему же? Главное, чтобы ты был уверен, что ситуация в твоих руках. Пусть она будет благодарна за то, что ты привел ее в дом. Пусть будет скромная, честная. Может, не модель мирового класса, зато никуда не денется. Ясно?

 – Как Лиза Камушкина?

 – Это которая в очках?

 – Ага. У нее еще такие тоненькие косички. И прикольная пластинка для зубов. Которая снимается.

 – Вот. Идеальный вариант.

Где-то в глубине души Макс понимал, что этот разговор – не лучшее из его педагогических свершений. Но ему было катастрофически необходимо выплеснуть злость, а сыну все равно жениться как минимум лет через пятнадцать. Сто раз забудет, а если и нет – ничего страшного.

Когда-то Макс был на его месте. Правда, перед ним всегда был пример собственных родителей. Простые, скромные люди. Счастливая семья. Никаких амбиций. Было бы дома тепло и сытно. Жили в Сибири, отец работал на заводе, мать – там же, в столовой. Каждый день – одно и то же. А Макс по глупости решил, что может больше. Что однообразие – не для него. Шальные девяностые, время неограниченных возможностей, когда все зависело только от готовности рискнуть.