— Нет, перестань! — пихнула кулаком в грудь.

Меня сейчас вырвет…

— Мы кое о чём забыли, — зашептал в мой рот порочно, и его рука опять властно накрыла мою грудь, — о брачной ночи. После таких событий мне срочно нужна разрядка!

Он опять вонзился в мои губы своими, на этот раз жёстко, остервенело.

А я не выдержала, и…

Замахнувшись, влепила ему пощёчину.

10. Глава 10.

Я ударила его...

Поверить не могу.

Я ударила Вову.

Впервые…

Ударила и испугалась, сама не ожидая от себя такого.

Наступила мрачная, наполненная тяжестью тишина. Комнату словно окутала тьма и холод. И нас вместе с ней.
Мои руки дрожали, ладонь горела от удара, а сердце бешено колотилось в груди.

Муж смотрел на меня разъярённо и часто дышал.
Владимир дотронулся до своей щеки, на которой проявились красные полосы, и резко отпрянул.

Когда аффект немного отпустил, я с ужасом осознала, как сильно разозлила Гордеева своим поступком.

Но я была сбита с толку, в панике! Это был единственный способ его отрезвить, который я, всё же, приняла неосознанно, чтобы себя защитить.
Мы оба замерли, словно время замедлило ход.

Гнев и разочарование отразились на его лице.

Владимир выглядел непоколебимым, словно выточенным из камня, а в его глазах, закручивались яростные вихри, напоминающие торнадо.

В течение нескольких секунд он просто стоял. Молча. Смотрел на меня.

Затем, наспех поправил рубашку, штаны. Повернулся ко мне спиной, без единого слова, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Звук удара двери пронзил мою душу, словно с громким хлопком разбивая наши чувства.

Ноги ослабли, подкосились. Я медленно опустилась на пол, накрыв лицо ладонями, и заплакала.

Я ощущала себя разбитой, подавленной, никому ненужной. Всё, о чём болела моя душа сейчас, чтобы эти два дня оказались сном. Но это было за гранью фантастики.

Что делать? Как жить дальше?

Я не знала.

Шансов на спасение было всё меньше и меньше.

Особенно сейчас.

Мне стало так плохо, что я еле-еле поднялась на ноги. Кое-как добрела до кровати. Бездыханно рухнула на неё и сразу же провалилась в сон.

Несколько часов бесчувственная тьма вырвала из моей жизни. Когда я открыла глаза, за окном уже начало светать. Время — почти пять утра.

Постель была холодной. Я лежала на ней в удручающем одиночестве, кутаясь в одеяло, под которым никак не могла согреться. Меня колотило от озноба, но очень хотелось пить.

В комнате находилась только я. Запертая вместе со своими горькими мыслями и переживаниями.

После сна я чувствовала себя ещё более разбитой. Стоило только вернуться в состояние бодрствования, мысли вновь завертелись с сумасшедшей силой вокруг нашего вчерашнего конфликта и моей пощечины.

В районе груди что-то надломилось, а затем запекло, запылало, как будто в меня влили несколько литров кислоты.

Меня начала грызть совесть, когда перед глазами возникли некоторые картинки вчерашнего дня. Особенно чётко отпечаталось выражение лица Вова после удары — холод его лица и разочарование на дне радужки его глаз.

Он смотрел на меня как на предательницу. Без слов. В жутком молчании, которое вырывало из меня душу, просто взял и ушёл.

Лучше бы он облил меня грязными словами, ударил в ответ, чем вот так вот!

Развернуться и уйти…

Всполошить чувство вины.

Чтобы к утру я сама съела себя морально.

***

Испытывая кошмарную слабость, я поднялась с кровати. Сменила халат на домашнее платье и вышла в коридор, направляясь в сторону кухни.

Меня продолжало знобить, ноги еле-еле держали тело, отчего мне приходилось придерживаться за стену, чтобы не дай бог не упасть.

Меня настораживало своё нынешнее самочувствие, которое могло негативно отразиться на ребёнке. Прислушавшись к своему телу, я также отметила появление незначительных, тянущих болей в животе.