Познакомились мы с ней лет пять назад, когда я представляла это учебное заведение в Арбитражном суде. В год нашего знакомства Надежде Николаевне исполнилось шестьдесят лет, и ее торжественно не проводили на пенсию, потому что Давиденко величина постоянная и представить себе институт без нее никак невозможно.

Всегда подтянутая, элегантная даже в джинсах, с неизменной улыбкой, она походила на породистую аристократку девятнадцатого века, чудом оказавшуюся в нашем двадцать первом. Первый раз, увидев Давиденко, мне захотелось сразу выпрямить спину, сделать книксен и заговорить по-французски.

Но это первое впечатление человека, не удостоенного чести приблизиться к царственной особе. Все менялось, если на тебя снисходила благосклонность Давиденко. Из чопорной, коронованной особы она мгновенно превращалась в заботливую тетушку, главными задачами которой были обогреть, успокоить и накормить подопечного, а заодно решить все его проблемы.

Пару раз пообщавшись со мной, Давиденко, сочла меня лицом достойным своей благосклонности, а позже, решительно записала в свои друзья.

С тех самых пор, Надежда Николаевна искренне считает, что обязана ненавязчиво держать руку на пульсе моей жизни. Не из любопытства, нет, а чтобы в случае необходимости помочь. Советом или связями.

А связи Давиденко поражали воображение! Ведь добрая половина нынешних руководителей города и области когда-то были ее обожаемыми и опекаемыми студентам.

И ей ничего не стоит набрать номер чудесного мальчика, выросшего в целого заместителя губернатора, чтобы помочь очередному бедолаге-студенту. И все эти замечательные мальчики и девочки, в страшно дорогих костюмах и при машинах с водителями не смели, да и не хотели, отказать в просьбе нашей царице.

– Не переживайте, я давно проснулась! – соблюдая «политес» откликнулась я. – Рада буду помочь!

– Вот и отлично, что проснулась, – уже спокойно, без тени тревожности, заявила Давиденко. – Как у тебя с немецким? Надеюсь, ты не забыла язык?

Умеет Надежда Николаевна поставить в ступор. Я-то настроилась выдать ей очередную юридическую консультацию! А она про немецкий язык. Зачем он ей понадобился ранним утром?

Знаю я немецкий, очень хорошо знаю. Как сейчас модно говорить на «уровне, близком к носителю». Ну а как не будешь знать, если твоя бабушка преподавала этот язык в школе без малого пятьдесят лет, а на внучке практиковала эксперимент по раннему вовлечению в иностранный язык. Бабуля очень гордилась своими успехами в этом деле, ведь первым словом, произнесенным мной, причем, достаточно отчетливо, было – «ich» (нем. я)

Как гласит семейная легенда, скандал, устроенный по этому поводу моими родителями, бабуля доблестно проигнорировала, и до моих лет пяти, принципиально говорила со мной только по-немецки.

Потом еще была долгая языковая муштра от бабули, в надежде, что внучка продолжит ее дело и станет лингвистом.

С лингвистом как-то не сложилось, но вот язык я стараюсь, в память о бабушке, не забывать. В студенческие годы подрабатывала переводами, сейчас же, временами, читаю немецкую прессу, иногда, под настроение, смотрю без перевода фильмы, онлайн курсы покупала, когда поняла, что язык стал "уходить". Так, что говорю я, вполне сносно, но, с явным русским акцентом.

– Не забыла, – уверила я Давиденко. И тут же бестактно поинтересовалась: – А зачем это Вам?

Но вовремя спохватилась и услужливо уточнила: – Перевести что–то нужно?

Странно это, ведь царствует Давиденко в педагогическом институте, а там лингвистов хоть пруд пруди, хоть мелким ситом отсеивай. Или конфиденциальную информацию переводить потребовалось?