Но всё это были трудовые будни, Седов считал всё вполне преодолимым, только время нужно.

Домой Антон приезжал вечером в субботу, а рано утром в воскресенье на служебной машине уезжал на службу. Иногда среди недели заскакивал домой поменять бельё, если работал в городе. Такой режим он сам себе установил. Изматывало это, но куда денешься, так нужно для дела.

Вписались в ритм столичной жизни и другие члены семьи.

Анна Петровна с подачи и протекции Натальи Ивановны поступила на работу в школу-студию. Это учреждение, подчинённое районной администрации, находилось на бюджете, и каждая штатная единичка согласовывалась чуть ли не с главой района. Но назначение Седовой упростили диплом педагога, свидетельство о завершении художественной школы, а также рекомендации с прежнего места работы и картины, которые она привезла с собой. Ну и конечно, голос такого специалиста в области культуры и искусства, как Наталья Ивановна, был важен. Анна через отборочное сито прошла, но когда узнала об окладе, ей чуть дурно не стало.

– Наталья Ивановна, как можно жить на такие деньги? Да я лучше в переход пойду рисовать физиономии, за одну картинку я три оклада заработаю.

Наталья Ивановна понимала, на эти крохи действительно не проживёшь. Однако студия давала хороший имидж преподавателю, а значит, вполне можно подрабатывать. Тем более график работы специалистов студии это вполне позволял. Она успокоила Анну:

– Анечка, погоди, время пройдёт, учебный год начнётся, и я тебе подыщу подработку. Будет у нас всё в порядке. А в школу ты не ходи. Злые дети сейчас, это не у вас в военном городке, здесь молодёжь опасная.

Старушка знала, Анне привычнее в школе, но сдерживала её. Действительно, столичная школа начала девяностых – не мёд.

Леночка поступила в вуз на юридический факультет. Когда она принесла отцу буклет, где рассказывалось об институте, тот долго не мог понять, почему объединены в названии вуза слова: «независимость», «экология», «политология», а ещё и юрфак есть.

– Дочка, это же «Рога и копыта», и Остап Бендер, наверно, ректор.

Но Елена уже загорелась мыслью об учёбе в этом университете; действительно, вуз университетом назывался, не институтом.

– Папа, ты пойми, в обычный вуз я уже не поступлю, время упущено, значит, год потеряю. Я была в университете, мне аккредитацию вуза показали, всё будет в порядке, поверь.

Антону пришлось довериться дочери и ещё отдать триста долларов за обучение в триместре. Вот так! Вот тебе образование в новой России.

И Егор этим летом был при деле. В секцию бокса его взяли с большим удовольствием. Причём оказалось, Москва настолько маленький и тесный город, что спустя неделю после его геройства на площадке недалеко от дома руководитель секции бокса уже знал, что Егор вырубил троих хулиганов. Не синяк ему это подсказал, люди донесли о спортивном юноше, не по годам крепком и рослом.

В четыре часа утра 19 августа Седова разбудил телефонный звонок. Дежурный по части передал командиру распоряжение штаба округа о срочном прибытии на службу.

– Товарищ подполковник, машина выехала.

Что случилось, почему срочно, дежурный сказать не мог, он просто ретранслировал вышестоящее распоряжение. На обычные учения это не было похоже, значит, случилось что-то из ряда вон, а события последних недель – конфронтация руководства России и Союза, фактический распад СССР – подсказывали: зреет нечто серьёзное.

Через тридцать минут Антон ехал в управление.

В штабе пояснить, что произошло, никто не мог, письменных распоряжений не было. Телефоны вышестоящего руководства молчали. Тогда Седов выехал на автобазу. И уже там, на месте, включив в кабинете телевизор, в шесть утра услышал заявление советского руководства, принятое членами ГКЧП, о введении в стране чрезвычайного положения.