– Это так, – стараясь не выдать своего волнения кивнула Элизабет, быстрым движением стирая кровь с разбитой губы.

– Ты отказываешь работать на кухне? – обескураживающе спокойным голосом, поинтересовался Мельбурн.

– Если я пленница, посадите меня в темницу, – храбро глядя в ненавистное лицо, заявила Лиз. – Я не стану выливать вашу грязь. Можете делать, что хотите. Я не подчинюсь. Ни одному приказу, милорд. Ни одному.

– Хорошо, – Мельбурн оскалил зубы в усмешке. И развернувшись, пошел к двери. Элизабет в недоумении смотрела на его спину. – На площадь ее, привязать к столбу и дать десять плетей. Пусть повисит до завтрашнего утра без воды и еды, а потом приведете ко мне, – обратился он к темной фигуре, стоявшей слева от входа в каморку. – Завтра ты передумаешь, – обернувшись, он бросил на нее уверенный взгляд.

– Черта с два. Хоть режьте.

– Нужно будет – порежем, – Мельбурн широко улыбнулся и исчез из поля зрения. – Купер, ты со мной, – донеслось до нее уже из коридора.

– Ну, вот, – с притворным сожалением вздохнул Купер. – Опять наше свидание откладывается.

Когда два лакея графа вытащили ее на улицу, девушка чуть не ослепла от солнечного света. Оказывается, лето давно закончилось, миновала осень, и наступила зима. Боже, как же долго она здесь? Элизабет не чувствовала страха. Прищурив слезящиеся глаза, она увидела высыпавших на площадь зевак. Здесь были и солдаты, и крестьяне, и даже маленькие дети. Похоже сегодня их ждало особенное зрелище.

Столб находился в самом центре площади на небольшом выступе. Вскользь Лиз заметила маленькие деревянные дощечки, прибитые к широкому толстому стволу и засохшие цветы, оказавшиеся у нее под ногами, когда ее привязали к месту пытки. Руки и ноги девушки перетянули толстой веревкой, расположив ее лицом к столбу. Люди, пришедшие поглазеть, в предвкушении зашумели. Элизабет задержала дыхание, услышав свист хлыста, ударившегося о землю. Ее мучитель решил размять руку. Следующий удар, ослепил ее и лишил возможности дышать. Боль была обжигающей, проникающей в самые глубины тела, продирая до костей. После третьего удара она перестала чувствовать, а на шестом потеряла сознание, но ни разу не закричала, с прокушенных зубами губ, тонким ручейком стекала кровь. Разочарованная толпа разошлась, как только высокий мужчина с рыжими бакенбардами, бросил на землю хлыст.

Ричард, сдвинув брови, отошел от окна. То, что он увидел, ему не понравилось, очень не понравилось. Даже мужчины кричат, при наказании хлыстом, а эта девка словно из камня. И что-то подсказывало ему, что, когда ее притащат к нему утром, еле живую от боли и жажды, она повторит все то, что сказала накануне.

– Вот сука, – выругался Мельбурн. – Надо же быть такой упрямой. Флетчер выбрал невесту по себе.

Стоявший рядом с графом Дэвид Купер тоже не скрывал своего разочарования.

– Может, и правда, отправить ее в темницу? Посадим на цепь, не будем кормить. А там крысы, тараканы.... Долго она не протянет, – предложил Купер.

– Послушал бы нас Роберт. Он ее рьяный защитник. Я снова отправил его шпионить за Прадхо. Меня сводит с ума, что Беатрис Флетчер до сих пор не с нами, – криво улыбнулся Ричард. – Что-то мне подсказывает, что Ридсдейл сильно дорожит сестренкой, раз так хорошо спрятал от нас. О жене он так не пекся.

– Он не думал, что так быстро узнаем о его намерениях обременить себя узами брака. К тому же он оставил ее в родительском доме, под защитой барона и графа Нортумберлендских.

– Это так. Меня смущает еще кое-что. Элизабет племянница графа Уэстморленда. Конечно, она незаконнорождённая и все такое, а Уэстморленд и Нортумберленд поддерживают разные стороны баррикад, – Ричард задумчиво смотрел на обмякшую фигуру девушки, повисшей на столбе. Спина ее была окровавлена, хлыст разорвал одежду, и ветер раздувал красные лоскутки вокруг нее. Словно языки пламени…, – подумалось Ричарду.