– Зачем мне он? – спрашивала она.

– Поедем в Грецию, и там же мы с тобой зарегистрируемся. У тебя будет двойное гражданство, как и у нашего с тобой ребёнка.

– Ты хочешь, чтобы я рожала в Греции? – удивилась она.

– Да только там, – убеждал он её, – не забывай Греция это колыбель богов. – Они будут милосердны к нам и подарят здорового и красивого малыша. Но мы вначале посетим в Афинах Парфенон и поклонимся богам, чтобы они помогли нам в достижении всех наших целей на земле эллинов.

– Иван ты же сам не в Греции родился, а в России, – пусть и наш ребёнок на свет появится здесь, – пыталась она его переубедить.

– Анюта о чём ты говоришь, – возразил он, – здесь из танков по своим людям били. Двадцатый век к рубежу подходит, а хорошую жизнь только обещают. Переждать тебе надо будет эти тяжёлые времена на берегах Эгейского моря, и насыщаться сладким виноградом Эллады. У меня в Салониках очень много родни живёт. Они будут о тебе заботиться. А я буду тебя навещать, и Зина позже приедет туда. Ты же не будешь возражать, против присутствия своей подруги?

– О чём ты говоришь милый? – для меня ближе тебя и её нет в этом городе людей. Я только рада буду её присутствию.

– Ну, вот и хорошо, – облегчённо вздохнул он, – Зинаида будет тебе во всём помогать. А как только здесь тучи разведут политики, так я тебя сразу привезу назад.

– Но Зина же не бросит из-за меня свою работу? – вопросительно посмотрела она на Ивана.

– У Зины идёт большое сокращение и вероятно она одна из первых попадёт под него. Так – как, она одна из последних поступила на работу, да и квалификация у неё не та. Мои связи ей не помогут. Руководство новое сейчас на предприятии, – объяснил он.

Они всё – таки зарегистрировались, за два месяца до родов. Анюта сменила русскую фамилию на Полати.

Свадьбы у них не было, – только накрытый скромный столик на троих, в небольшом ресторане с восточной кухней.

А затем была Греция. Не знала она тогда, какие невзгоды ей придётся испытать в окружении русскоязычной диаспоры.

Все они поголовно являлись репатриантами и как они не показывали свою любовь к греческому танцу Сиртаки, – для коренного населения он всё равно были людьми второго сорта. Анюта же являлась для них родственницей, они заботились о ней и ничего не давали делать. Когда она родила девочку, в Салоники прилетели Иван и Зинаида. Он с восхищением, не скрывая радости, держал в руках и смотрел на черноглазую девочку. Затем на греческом языке поговорив со своей многочисленной роднёй, передал ребёнка молодой женщине с ярко выраженным орлиным носом. Та завернула малютку в простыню и вышла из комнаты.

Анюта не понимала, что происходило в кругу родни Полати. Она думала, что сейчас последует какой-то местный обряд для новорождённой. Но ничего больше похожего не случилось. Женщина молниеносно скрылась с девочкой:

– Куда она понесла нашу крошку? – спросила растерянно она у мужа.

Тут ей он и объяснил, что на этом её супружеская миссия закончена и что новорождённая дочка Полати является частицей Греции. От услышанного известия, у Анюты поплыло перед глазами, и она упала в обморок. Очнулась она в незнакомой душной комнате, где летало много мух. Перед ней сидела Зинаида, и вытирала пот с её лица.

– Прости нас дорогая Анюта? – взмолилась Зинаида, когда увидала открытые глаза своей подруги.

– Зина скажи ему, чтобы он мне принёс мою дочку, – заплакала Анюта.

– Пойми подруга, назад вернуть уже ничего нельзя. Прими всё случившееся за реальность и без излишних истерических слёз с ясным сознанием перенеси потерю девочки.

– Нет, я её не потеряла, – в истерике забилась Анюта, – я в Советское посольство пойду. Я всё равно отберу у вас своего ребёнка.