Амара!

Та, будто случайно выглянув из-за ширмы, мельком окинула меня взглядом. Наткнулась на следы на бёдрах и побледнела. Сайя, замотав меня как мумию, тут же повернув к Амаре спиной. Женщина недолго сверлила меня взглядом. Оставляя терпкий сладковатый запах каких-то цветов, поспешила прочь.

Сайя утешительно сжала моё плечо.

Выжить в гареме нага — самое тяжёлое испытание. И я поняла это только сейчас.

12. Сияние

Завтрак мне не показался сказкой, скорее пыткой, на которую не способен даже самый злобный гад. Проще было сидеть на иголках, чем за шикарно накрытым столом в обществе других жён нага и его самого. Только на этот раз я не смотрела на женщин, как на коллекцию, теперь было интересно, из каких стран занесло несчастных в этот дворец.

Весёлая Хадиза даже за столом не теряла оптимизма, выглядела она примерно также, как и многие другие девушки, которых я встречала тут. Восточный типаж: смуглая кожа, тёплого цвета карие глаза, напоминавшие оттенком перезревший каштан, чёрные волосы со странным пепельным отливом. 

Зеленоглазая блондинка с медовой кожей откликалась на Тарину, сидела она возле болтушки-хохотушки Хадизы и выглядела так, будто постоянно мучилась головными болями. Морщины на лбу всегда были в одном положении, а красивые, чуть раскосые глаза смотрели на мир немного враждебно.

Хмурая, высокая Амара тоже казалась восточной красавицей, только холодный оттенок кожи выдавал в ней гостью совершенно другой страны, не этой. 

Рядом со мной оказалась несколько флегматичная, но очень прожорливая девушка, фигурой напоминавшая перезревшую грушу: узкие плечи и чересчур объёмные бёдра. Лицо было вытянутым, веснушчатым, тёмно-каштановые волосы вились крупными локонами, а голубые глаза казались глазами дорогой куклы. Жаркое солнце позолотило кожу, чуть высветлило мелкие волоски, обрамляющие высокий лоб. Пухлые губы постоянно были полуоткрытыми. Женщина очень любила сушёный виноград, который она с упоением поглощала. 

— Ешь, здесь всё очень вкусно… Я Раяна, — женщина улыбнулась и подвинула ко мне тарелку с сухофруктами. — Не бойся, ничего не отравлено.

Рассеянно кивнув, я взяла щепотку изюма и перевела взгляд на хассора. Тот к еде не прикасался, как-то хмуро оглядывая своих жён, будто они у него вызывали неприятные ощущения. Наверное, всё дело в Амаре. Молчаливая перепалка мужчины и женщины искрила хуже неисправной проводки. Амара, покручивая ложку между пальцев, гневно раздувала ноздри, щурилась и с невообразимой тоской смотрела на нага. 

— Да, спасибо.

Здесь воздух такой тяжёлый и такой… Даже поёжилась от неприятных ощущений. Мираж сладкой сказки развеялся. 

Тихонько закашляв, моё внимание привлекла маленькая хрупкая девушка, прятавшая лицо за газовой вуалью. Но ткань не могла скрыть всё. Я рассмотрела крупные черты лица, большой рот и глаза, большие, серые, а взгляд меня и вовсе поразил. Отвращение, страх и тоска. Никто из присутствующих за довольно обильным завтраком не выражал такого ужаса и отчаяния, даже я, хоть мне и смерть грозила. Мне до сих пор всё казалось каким-то диковинным сном. Может, я уже давно умерла?

— Это Мьямала, она всегда такая. Не обращая на неё внимание, она не признаёт хассора своим мужем. 

— Её выдали замуж насильно? — пожалуй, я задала самый глупый вопрос, на какой была способна. — Да?

— Почти. У неё единственной был жених. Она потеряла больше всех, — Раяна закончила фразу хрустом орехов. В перерыве между закусками, лёгкими блюдами, она принималась ожесточённо опустошать мисочку с сухофруктами.

Шестая жена хассора, пожалуй, была единственной женщиной, которая могла стать истинной хассой. Статная, не очень молодая, с тяжёлым взглядом тёмных глаз. Болезненно белая кожа, особенно на лице, часто розовела от румянца. Но выправка, движения и поведение… Я не понимала, почему здесь верховодит Амара, а не эта дама?