Василиса подняла, наконец, слезящиеся покрасневшие глаза и посмотрела на него все понимающим взглядом.

– Да, вы правы, дядя Максим. Пойдемте все объясним маме, – тихо сказала она и пошла по коридору, оставляя за собой этот, пусть и крошечный, кусочек первенства.

– Сень, моя сумка с вещами в багажнике, – сказал отец и догнал ее.

– Вот зараза! – как только они скрылись, Кирилл стукнул кулаком по стене. – Да как же я так облажаться-то умудрился!

В другое время я бы, может, и позлорадствовал. Но не тогда, когда это касалось здоровья моей занозы, поэтому сейчас просто промолчал и пошел за вещами отца.

Когда вернулся, то застал всех троих стоящих рядком в коридоре и задумчиво разглядывающих противоположную стену.

– Могу я увидеть Марину? – спросил, протягивая сумку отцу.

– Не в этот раз. Они ее уже сразу наверх на какое-то сканирование подняли, – ответил отец и, очевидно, больше не в силах скрывать свое нетерпение быстро пожал руку Кириллу и мне. – Сень, ты знаешь, что делать.

Потом он глянул на Василису и осторожно провел по ее плечу, будто она из фарфора:

– Все хорошо будет, – сказал он ей, словно чуточку извиняясь.

Она молча кивнула, снова чихнула несколько раз и почесала шею. Так, надо срочно с этим что-то делать. Отец, больше не оглядываясь, ушел от нас, а я сразу залез в телефон в поисках ближайшей клиники в Краснодаре, где есть аллерголог. Оказалось, что частная клиника с неплохими отзывами есть по этой же улице через несколько кварталов. Просто замечательно!

– У Кирилла рейс через два часа, надо отвезти его в аэропорт, – как-то устало сказала Василиса, когда мы вышли на длинную аллею, ведущую к выходу с территории центра. Неподалеку гуляли родственники пациентов, катая тех в сверкающих никелем удобных креслах. Смотрелись все достаточно жизнерадостно и оптимистично. Василиса зацепилась за них взглядом, представляя, видимо, что тоже вот будет гулять с мамой.

– Кирилл прекрасно доберется и на такси, а мы с тобой едем к врачу! – отрезал я.

Василиса резко обернулась, распахнув свои зеленые глазищи, и я тут же узнал это возмущенное выражение и понял, что чуть перегнул. Да, я, мля, гений в вопросе того, как все испортить одной фразой! Она сдержала свой гнев в отделении, но сейчас я отчетливо читал по ее лицу, что получу полную отдачу за все. За свое и чужое. Спина прямо разом взмокла в ожидании взрыва с ее стороны. Ну и ладно, давай, Снежная моя Королева, отморозь мне все по самое здрасти!

– Лиска, Арсений прав! – неожиданно вмешался Кирилл, переключая ее внимание на себя. – Никаких возражений с твоей стороны! Я что, малолетка, чтобы меня до самолета за ручку провожать?!

Зеленые, пылающие справедливым гневом озера сузились, превращаясь в прицелы лазеров. Василиса сжала кулаки, будто хотела врезать обоим.

– Вы! – прошипела она. – Оба… два…

Не досказав свою мысль, она резко развернулась и понеслась вперед, а я только и мог, что, шагая позади, любоваться ее порывистыми движениями и развевающимися волосами всех переливов золота.

– Кринников, придурок, прекрати лыбиться, или нам обоим конец! – шикнул на меня Кирилл, когда мы достигли ворот.

На парковке Василиса замялась, так как не знала, в какой стороне припаркована машина, но к нам так и не повернулась. Я двинулся к автомобилю, а Кирилл подошел к разгневанной упрямице и обнял ее за плечи, склоняясь к уху. Васька дернула головой, как будто не желая слушать, но Кирилл настоял, и она буквально на глазах оттаяла. Я отвернулся и пошел быстрее, не желая наблюдать за тем, как легко кому-то, но не мне, удается заставить Василису расслабиться и отпустить свой гнев. У меня это никогда не срабатывало. Все было, скорее уж, наоборот. Чем больше я прилагал усилий, тем выше была температура кипения. Может, засунуть гордость куда подальше и спросить у этого умника на гастролях, какой такой волшебный антифриз он использует, чтобы охлаждать Васькину горячку? Хотя смысла нет. Сто процентов у меня с ней чужие методы не сработают, какими бы чудотворными они ни были. Свои искать надо.