– Да.

– Он что, пристает к тебе? Ты дружила с ним?

– Па-а-ап… – простонала я, – ну не докапывайся, очень прошу. Не дружила я с ним. Просто… у нас конфликт произошел. Вот он… теперь…

– Валерия, сейчас же объясни, что происходит! – Пытаясь остановить меня, отец схватил за руку. За ту самую, которую десять минут назад едва не оторвал хоккеист.

Ойкнув от резкой боли, я даже присела. Отец выпустил меня, и мы вместе посмотрели на запястье. Там жутким черным браслетом проступила пятерня Марата.

– Валерия!

– Пап… Это всего лишь синяк. Ну прошу тебя, дай мне самой разобраться.

Выражая искреннее негодование, он покачал головой, но все же оставил меня в покое и ушел на кухню.

Говоря отцу – в порядке – конечно, я лгала. Внутри у меня окончательно поселилось чувство тревоги. Все становилось только хуже. Больница не помогла хоккеисту избавиться от помешательства. Зловещий огонь в его глазах стал полыхать еще сильнее! Все видели это. Но после удара он снова пришел в себя. Значит, физическое воздействие по-прежнему возвращает его к жизни. Возможно, это как-то поможет мне выяснить, что случилось. А пока надо было как можно быстрее взять себя в руки, успокоиться, привести в порядок зал, чтобы ни мама, ни Эрик ничего не заподозрили.

Методичная уборка, действительно, помогла быстро прийти в себя. А потом пошли посетители. Завертелась работа. Я окончательно успокоилась и даже немного забылась, но когда зазвучал телефонный звонок, невольно вздрогнула. Эрик никогда не звонил днем. Он знал, что рядом может оказаться мама, а это вызовет ее раздражение. Мы разговаривали утром, до работы, или вечером, перед тем как встретиться.

– Лера, привет. У тебя все хорошо? – Настороженный голос в трубке заставил меня на секунду замешкаться.

– Да, а что? – запоздало выдохнула я, и разговор тут же прервался.

Попытка перезвонить, ничего не дала. Эрик не ответил, но через несколько минут сам вошел в кафе. На нем был рабочий комбинезон и синяя выцветшая майка.

– Наш клиент рассказал, что видел, как парень напал на девушку из вашего кафе. – Он начал говорить, едва переступив порог.

– Это было не… – Я быстро направилась к нему, но договорить не успела, из кухни вышел отец:

– Так и есть, – сдал он меня с потрохами.

– Это был тот самый? – проскрежетал зубами мой гонщик.

– Папа, познакомься – это Эрик, – попыталась отвлечь его я, но он распалился ещё больше и коршуном посмотрел на меня.

– Отвечай! Это был тот самый?

– Эрик, пожалуйста. Все не так…

– Это был парень из ее школы, – прервал меня отец. – Хоккеист. Марат.

Я бросила на него короткий, но полный негодования взгляд. В это время Эрик развернулся и шагнул к дверям.

– Постой, – закричала я и дернулась за ним следом, но сначала обернулась. – Папа! – Этим коротким возгласом я попыталась высказать, насколько он неправ, а потом махнула рукой и побежала на улицу.

– Эрик, постой. – Он уже садился на мотоцикл. – Пожалуйста. Дай объяснить, – кричала я, но он словно оглох.

Двигатель взревел, колесо завизжало, мотоцикл сорвался с места и стремглав унес своего седока. Я побежала за ним. Меня не волновало, что техника быстрее человека в сотни раз. Не волновало, что не смогу долго бежать. Я не собиралась сдаваться!

Эрик свернул за дом, явно направлялся к школе. Срезав угол, я вихрем пронеслась через двор и выскочила на перекресток. На мое счастье, черный мотоцикл еще стоял на светофоре. Ни секунды не раздумывая, я бросилась под колеса тронувшимся машинам и встала перед мотоциклистом.

– Выслушай… пожалуйста. Я должна рассказать тебе… кое-что. – Пытаясь отдышаться, я поставила руки на руль.