– Эм, нет, я надену свою парадную униформу.

– Как пожелаешь. Не засиживайся дома, полезно прогуляться по улицам, прогулка успокаивает нервы.

– Звучит неплохо, но мне не хочется. Посижу дома.

– В городе о тебе только и говорят. Пересказывают твои подвиги… Все считают тебя героем! Ты лучший. Я горжусь тобой.

– Героем…

После ухода Клэр я остался один. Так было приятно посидеть в тишине и спокойствии: никуда не надо торопиться, просто сидишь и пьешь кофе с имбирными пряниками. Я подошел к окну с чашкой, облокотился на подоконник и с наслаждением сделал глоток горячего кофе. Край рукава рубашки съехал вниз, и я увидел на оголившемся участке руки множество синяков и ссадин. Поставил чашку на стол и снял рубашку. Руки и бока были покрыты синяками и шрамами, и все тело ныло от боли.

Не зная, чем себя занять, я решил выйти на улицу и дойти до медпункта. Медсестра меня осмотрела, перевязала мои руки и тело бинтами. Прогуливаясь по улице по дороге домой, я увидел трех горожан, игравших в карты за маленьким столиком, и решил присоединиться к ним. Они радушно приняли меня в свой скромный клуб.

Давненько я не играл в карты: на службе запрещали, а на войне было не до того. Мы настолько увлеклись игрой, что, сами того не замечая, просидели до позднего вечера. А после за ними пришли жены. Одна недовольно закричала на своего мужа, вторая схватила своего за ухо и поволокла домой, а третья мощными пинками под зад загнала бедолагу в дом. Я не удержался, засмеявшись: «Интересно, каково это – иметь жену?», и с этими мыслями направился домой.

Когда пришел, Клэр еще не было. Я поужинал в одиночестве и прилег на кровать, испытывая все те же непривычные ощущения. Но надо было привыкать, а то до старости лет буду спать на полу. В этот раз я недолго ворочался, и мне наконец-то удалось заснуть в своей постели.

На следующий день, 17 июля, под вечер я был готов к балу. Надел свою парадную форму (ту же, что и на встречу в Букингемский дворец). Карета уже поджидала меня у дома.

Когда я ступил на порог дворца, где предстоял бал, на меня нахлынули воспоминания. В этот раз я держался уверенно, чувствуя, какая пропасть между мной прежним и нынешним. Тогдашний юнец дрожал бы и боялся заговорить, а нынешний я, не ощущая ни малейшего волнения и страха, гордо и прямо шел знакомой дорогой, которую столько раз вспоминал все эти годы. Коллинз не поскупился: все было восхитительно.

– А вы повзрослели, Себастиан Уорд, – послышался знакомый голос из-за спины. Я обернулся, а там…

– Оби Морган?

– Узнал все-таки. Какой милашка!

– Как я рад вас видеть! А вы ни капли не изменились! – с приятным удивлением отметил я, когда увидел ее. Я был искренне рад нашей встрече. Она все так же лучилась позитивом, одаривая добротой и милым щебетанием всех вокруг.

– Я тоже рада, давай-ка обними меня! – Оби обхватила меня обеими руками и сжала в своих крепких объятиях. – Я слышала, что мистер Коллинз устроил этот бал для вас, это большая честь, поздравляю!

– Благодарю, мэм.

– Не будем стоять здесь, пойдемте к гостям.

Мы подошли к столу, ломившемуся от разнообразных деликатесов, фруктов и выпивки, как это принято у Коллинзов. Оби принялась пробовать все, что попадалось ей на глаза. Незнакомый мужчина поднес мне бокал дорогого виски. Из вежливости я принял его, но мне ничего не хотелось: ни есть, ни пить, ни веселиться.

– Почему ты ничего не ешь? – поинтересовалась Оби с набитым ртом. – Очень даже вкусно!

– Я не голоден.

– Скажи, ты уже знаком с семейкой Коллинзов? – прошептала она мне на ухо.

– Частично.