Утомленные, возвращались в отель. Она купила красивые открытки с видом Ромы, как называют его местные жители, и пошлет их всем: мамам – своей, мужа, детям, бабушке, которая тоже была здесь. Пусть порадуются вместе с ними их радостью.
После полудня на одной из открыток она написала мамочке: «А жизнь прекрасна! Солнце светит, зелень сочнеет, воздух пьянит! И так это чудо жизни и ее гармония восхищают, что от счастья хочется встать на колени и молиться. И воссылать Господу хвалу за то, что он создал такое совершенное творение».
Завтра их ждет поездка в сказочную Венецию. А сейчас она зарисует, что запомнила. И, взяв в руки карандаши, стала быстро воскрешать по памяти собор святого Петра – весь точно обрызганный лучами щедрого итальянского солнца.
Сосредоточенную тишину нарушили громкие всплески дождя: бум-бум-бум! И внезапно все превратилось в сплошной потоп. Земля напиталась водой. Влага проникла во все защелины. И задышала зелень легко и прозрачно, и зашумели запахи ароматами трав и деревьев. И тонкая испарина счастья легкой дымкой помчалась к небу, опьянила его, соединила с землей. Радостное солнце бриллиантами заблестело на трепещущих листьях…
Маша с Юриком, подойдя к окну и блаженно улыбаясь, тихо запели псалмы из Псалтири…
БУДНИ
Отец Александр проснулся сегодня рано, несмотря на то, что на службу идти было не надо. Нехотя потянулся в постели, механически посмотрел на часы. Вспомнил – нынче свободен. Закрыл глаза. Сладкая дремота обволакивала тело, мысли, чувства. «Эх, поспать бы еще вволю!» Но ежедневная привычка давала о себе знать. Она как бы вызванивала: «Бесполезно, не уснуть!» и разрывала тихость и тепло, приятно окутывавшие тело. Увы, приходилось вставать, заснуть невозможно…
Петухи, точно из глубокого колодца, затянули свое гортанное, резкое: «Ку-ка-ре-ку!»
Вставать, вставать! Отец Александр сел на постели. Лицо в дымке сна выглядело мечтательным. Стряхнув дремоту, быстро поднялся. Прошел на кухню. Дома было тепло со вчерашнего вечера. Старушка мать натопила печку и она, охая и остывая, сохраняла еще животворное благо.
Вышел на веранду умываться. Ледяная вода пронзила иглами лицо, шею, руки. Здоровье, свежесть потоками вливались в тело. Он задыхался от бурной жажды жизни, бодрости. «Эх, вот она – радость! Слава Богу за все! Проснулся, жив, здоров! Господи, как хорошо-то все Тобой продумано, размерено, дадено… Разве человек может созиждить такое?»
Руки сами собой потянулись к полотенцу. Весело растираясь, выбежал во двор. Первый снег, будто рыхлой полупрозрачной ватой, окутал сад, огород, сараи, дом. Вот неожиданность! Он озорно улыбнулся морозной новизне. Все было чистым, отмытым, убранным. Словно опять вернулся в детство, когда мальчишкой купался в первом снеге. Еле сдержал свой порыв. Очень хотелось нырнуть по щиколотку в эту перламутровую нежность. Увы. Сейчас этого делать нельзя. Он в сане священника. Да. Шесть лет служит. И надо следить за собой, чтобы не рассмешить селян. Вернулся в дом. На столе в крынке стояло парное молоко и рядом краюха. Жадно покосился на еду. Но сначала молитва – благодарение Богу.
Долго и с любовью молился за мать, своих прихожан, вымаливая у Господа наставить всех на путь истинный.
Из дома заметно уплывало тепло, врывался холод, неуют. Натянув серый вязаный свитер и коричневые брюки, напевая полушепотом, псалмы из Псалтири, принес вязанку дров, уголь. Благодарная матушка вернулась из хлева, где недавно подоила корову, покормила живность.
– Сынок, выпей топлёненького.
– Сейчас, мама.
Помолившись, сел за стол. Хлеб был аппетитным. Разве невкусно готовит старушка. Ставит сама тесто, печет, варит еду, успевает по хозяйству. Воздав хвалу Господу, встал из-за стола, вытер полотенцем усы, бороду, пригладил волосы. Они были непослушными и слегка вились, будто робкий вьюнок летом. Конечно, он еще не стар. Сорок семь лет для мужчины – не годы. Его зеленовато-голубые глаза светятся, точно разноцветные струи горной реки. В каштановой бороде заметно поблескивают перламутровые ниточки седины. Он еще в самом расцвете лет. Перед рукоположением в сан священника принял обет безбрачия. Одинок. Но так сложилась судьба. Да нет. Он даже не думает об этом. Разве будешь ломать голову о чем-то таком, когда у тебя любимая работа. Ей отдаешься весь, до последних сил. Рядом волнующе родной, словно некий друг, лес, дорогая сердцу поэзия…