Повышенная самооценка придала ему силы, и он с любопытством встал, прошелся по немаленькой комнате, зашел в туалет, в душ. Все было вроде обычно. Единственно, все было безукоризненно строго, четко, нереально чисто. Привычно сами по себе включались вода в душе, в раковине, в туалете. Висели мягкие, большие и маленькие полотенца, стояло биде, плавно регулировалось освещение. Но все равно что-то было не так.

В какой он стране, и как он сюда попал с крысой Мусей в руках? Муся-то сбежала, а вот он не успел. А может это и к лучшему. Наверняка про него напишут в газетах, в Интернете. «Номинант Шонбелевской Премии украден с целью выкупа» или «Модифицированные ДНК в цене даже в Африке». Вспомнив, что рядом с ним были явно африканцы на причале, то, видимо он в Африке. Или это возможно Куала-Лумпур, о котором он имел смутное представление. Эти здания-кристаллы, как сапфиры в небе Азии!

Его так и понесло на поэтические метафоры. Одно тревожило, что никто не знал его языка, и никто не смог с ним ни о чем нормально поговорить. Разве в Куала-Лумпуре нет знатоков английского. Это, пожалуй, бред. В чем же здесь проблема. Неясно.

Ясно только одно, что он в гостях. Не по собственной воле, но в гостях. Он подошел к выходу из комнаты, но она оказалась запертой. Это немного напугало. Не успел он испугаться, как дверь сама открылась и на пороге возникла фигура привлекательной девушки, которая несла в руках нереально большого размера вогнутый поднос с какими-то блюдами, стоящими в невообразимо большом количестве.

Воувэн понял, что он такой поднос не удержит даже в двух руках, а тем более в одной. Девушка представилась, он, ничего не поняв, уважительно, даже как-то глупо и неумело, стал кланяться, вообразив, что он в Японии.

Девушка легко разместила все блюда на столе и бесшумно вышла. Воувэн остолбенел. Он для интереса поднял только одно блюдо и понял, что оно весит килограмма два, а их было около двадцати. Более 30 кг на одной руке в одном подносе! Ничего неясно.

Девушка явно не Геракл. Она была привлекательна и миниатюрна. Длинные, до плеч, каштановые волосы, милый с явной горбинкой носик, почти карие глаза. Она ему понравилась, и он даже забыл, что дверь в комнату заперта снаружи.

Так или иначе, но хотелось есть, и он с комфортом расселся в креслах. Медленно уписывая вкусные вкусности, он пытался найти что-нибудь типа телевизора. Но ничего не нашел. Это удивило. А может быть есть плеер? Ничего.

Ясно. Его не хотят баловать и отвлекать от какого-то очень важного дела или разговора. Возможно, ищут толкового переводчика. А вдруг это мировые террористы, Ладан с Усами, например. Или того хуже, Шмель с Басами?

Страх электричеством пробил бедного Воувэна. Яркие картины, в которых он на дыбе должен будет давать непосильную клятву с жертвоприношениями, представились так ясно, что он подумал, что это светопреставление уже началось. Он вскрикнул, будто и вправду прямо у него на глазах Шмель с Басами отрезал методично пальцы на руке невинного младенца перочинным ножичком и смачно съедал их, запивая баварским пивом.

В этот почти реальный момент галлюцинаций к Воувэну подошел вчерашний плотный, даже полный мужчина в той же одежде и приветливо что-то ободряющее сказал, показав два пальца. Сначала загнул один, а потом загнул и второй.

– Изыди Сатана, – проговорил еле-еле сквозь пелену тумана галлюцинаций Воувэн. Но «Сатана» весело улыбался и оставил на столе какую-то таблетку величиной с дамские часики, когда уходил.

После приступа страха Воувэн все-таки взял в руку таблетку, и случайно сжав ее легким усилием, увидел прямо перед собой пелену, на которой появились какие-то фигуры танцующих людей. Воувэн быстро смекнул, что это голограмма, но он то ведь все это видит со всех сторон и даже частично может присоединиться к танцующим. Это просто поражало. Он такого еще нигде не видел. 3D театры были еще суперновинкой, и требовали для зрителей специальные поляроиды-очки. А здесь этого не требовалось.