– Если в тебе едва помещаются мои пальцы, как ты собираешься принять мой член? – требовательно посмотрел на меня этот скандинавский бог, будто я и впрямь знала ответ.

– Я не…

«…собираюсь ничего от тебя принимать», – хотела сказать, но подавилась всеми возражениями после второго же слова.

Вместе с особенно глубоким и резким вторжением в меня мужских пальцев.

Mon Dieu!

Как же приятно…

Кажется, я сказала это вслух, не уверена. Кажется, я его поцеловала. Тоже не уверена. Я уже вообще не была больше ни в чём уверена, кроме того, что мне становилось чертовски мало того, что он давал. Нужно больше. Гораздо больше. Намного. Так много, чтобы поглотило уже, наконец, всю меня, и я перестала мучиться от этого болезненно-ноющего ощущения между ног. До того приятного, что быть правильной и хорошей больше не удавалось. Оно накрыло с головой, затмив все доводы рассудка. Настолько ярко и остро, что я была не в силах это терпеть. Ритмичные движения мужских пальцев во мне порождали такую жажду, которой невозможно было не поддаться. И я поддалась. Сдалась. Окончательно утонула во всём этом безумии. Растворилась в нём. В мужских руках. В их обладателе.

– Уайетт…

Кажется, я собралась попросить его притормозить. Или всё-таки продолжить. Мало. Как же мне было безумно мало. Его рук, губ, самого его присутствия. Больше. Нужно намного больше.

Кажется, я снова повторялась…

Плевать!

Пусть уже просто перестанет меня мучить.

Но он не прекращал. Снова и снова подводил меня к той грани, за которой нет спасения, оставляя барахтаться на самом её краю, не в силах переступить заветный порог. А потом произошло что-то странное. Он будто надавил на какую-то невидимую точку во мне, и я буквально захлебнулась сорвавшимся с губ ругательством и стоном-вскриком. А на мужской груди появились новые следы от моих ногтей.

Кажется, я только что немножко умерла…

Так хорошо… никогда не было! Мне даже стало плевать, насколько это неправильное и несуразное чувство. Что я должна оттолкнуть и бежать от своего пленителя, не позволять ко мне прикасаться. Сейчас казалось, уберёт он от меня свои руки, и я просто умру. Ещё одно ненормальное чувство.

Вот уж не думала, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации…

Что первый встречный мужик доведёт меня до того, что мне станет безразлично, что я его знать не знаю и вообще всё ещё девственна.

– Совершенство… – донеслось от него хриплым шёпотом наравне с шумным вдохом возле моей шеи, и у меня в буквальном смысле колени подогнулись от того, как интимно он прозвучал.

Он точно не человек. Если бы не доказал мне этого раньше, сейчас бы легко поверила в такое. Невозможно, чтобы кто-то мог сводить с ума одним только голосом. Но Уайетт именно что сводил. Шептал мне всяческие непристойности, и мой мозг откровенно плыл, стирая из своих глубин все намёки на разумность. Я даже не особо разбирала, что он мне говорил. Просто слушала его голос с рычащими нотками и растворялась в этой вибрации. И совсем не сопротивлялась, когда его сильные руки оторвали меня от пола и куда-то понесли. Да и смысл? Всё, поздно о чём-то сожалеть. Но мужчине в глаза всё равно старалась не смотреть лишний раз.

Казалось, посмотрю, и всё волшебство рассеется. А я была пока не готова сталкиваться с реальностью. Вот и продлевала как могла текущий момент. Цеплялась за мужские плечи, спрятав лицо в изгибе его шеи, и делала вид, что ничего особенного не происходит. Глупо, я знаю, но так было легче переживать своё грехопадение. Тем более, этим мой пленитель не ограничился.

Я не заметила, когда и как мы добрались до спальни. Опомнилась, когда он почти что уронил меня на свою огромную постель, нависнув сверху. Глубоко в разуме билась мысль, что я должна остановить его, оттолкнуть, убежать, скрыться в недоступном ему месте, но на деле лежала и не шевелилась, пристально глядя в глаза напротив, так напоминающие по цвету северное сияние.