Рывком приподнимает и сдергивает ткать в пару движений.

Снова сопротивляюсь.

– Не трогай меня! – бью по рукам. – Нет! Не трогай!

Тошно. Гадко.

– А ну успокойся! – встряхивает.

Дергает за волосы, несильно, но голову я запрокидываю. Пользуется моментом.

Мгновение, и его губы обрушиваются на мои…

От неожиданности приоткрываю рот, позволяя его языку хозяйничать. А через секунду накрывает понимание, что он вот также целовал её… а теперь меня.

Брезгливость прошивает разрядом. Фу! Нет!

Отбиваюсь, верчу головой, отбрыкиваюсь, пытаюсь увернуться, но он не даёт. Держит крепко. Руки в запястьях фиксирует. Как игрушкой вертит.

Задыхаюсь, мычу, ужом извиваюсь, пытаясь отпихнуть.

Отрывается, только когда с силой прикусываю зубами его нижнюю губу.

– Не надо, пожалуйста, – сиплю, пару раз глотнув так нужный воздух.

Снова в грудь толкаю.

Прищуривает бешеные глаза и головой качает.

– Надо, Арина. На-до. Не отпущу.

Зотов опрокидывает меня на кровать, одной рукой зажимает над головой запястья, второй ведет вдоль тела вниз…

Замираю.

Он же не станет?

Нет! Не станет…

Просто попугает и отпустит… правде же, да?

Н-нет?

– Не надо так, Рома…

Вырываюсь, когда накрывает понимание, что он не шутит. Отбиваюсь, визжу, царапаюсь, пытаюсь его скинуть.

Господи, ну не может же он меня… после нее…

Грязь. Какая же грязь.

– Рома, пожалуйста… не надо… Рома… – шепчу.

Мне не стыдно за слезы. Я готова молить и уговаривать. Только бы отпустил.

Голова кружится. Знобит и колотит. Если он не остановится, я…

– Я твой муж, Арина. А ты моя жена… всё будет хорошо.

Снова целует, не замечая, что я не отвечаю, что всё равно продолжаю сопротивляться. Что бесконечно повторяю одно и то же, как молитву…

– Рома, не делай этого… пожалуйста… не надо, Рома… пожалуйста…

Не слышит. Меня не слышит.

Есть только он и его желания.

Их он исполняет. Берёт своё. Ломает. Подчиняет.

Отворачиваю голову, чтобы не видеть его лица. Это лицо не мужа, маска предателя. Страшного человека, которого я не знаю. Не с ним я знакомилась у дяди на вечере, не в него влюблялась, не ему говорила «да».

Плачу беззвучно. Слезы стекают по вискам, когда тело прошивает болью. Не физической, нет. Физически меня будто нет. Ничего не чувствую. Больно эмоционально.

Я просто растоптана его поступком. Убита наповал.

Сколько всё длится, не знаю. Не воспринимаю действительность. Не анализирую. Не думаю. Не оцениваю. Не существую.

– Арина, запомни, ты моя, – заявляет чужак через какое-то время. Он поворачивает к себе мое лицо и пытается поймать взгляд. – Никакого развода не будет. Я тебя не отпущу, поняла?!

Слова звучат жестко. Роман тянется к губам. Наверное, хочет поцелуем заклеймить и поставить точку.

Не выходит. Меня скручивает. Желчь поднимается по пищеводу. Рот наполняется вязкой слюной и горечью. Прикрываю рот рукой, почти сваливаюсь с кровати и на подкашивающихся ногах спешу в санузел.

Успеваю вовремя. Рвет нещадно. Мне так дурно, что все мысли о произошедшем уходят на задний план.

Как умываюсь, пью всунутую в руки воду и добираюсь назад до кровати – не особо осознаю. Мыслей нет. Сил нет. Чувств нет. Даже то, что Роман не уходит, а ложится рядом и к себе на грудь притягивает, уже не заботит.

11. Глава 10

Просыпаюсь, будто из омута выныриваю. Ощущение, что отдыхала, напрочь отсутствует.

Голова тяжелая. Мышцы ломит, словно накануне не за столом с вилкой сидела, а нещадно железо тягала. Горло побаливает, во рту кислит.

Да, здорово меня вчера накрыло. Приступ мигрени, спровоцированный поступком Зотова, скрутил основательно. Жаль, что запоздал немного. Вот бы всё это безобразие да в рожу будущему депутату выплеснулось…