Лифт останавливается. Мой босс выходит, окинув сына еще раз взглядом. Яр, пользуясь случаем, отдает ему пустой стаканчик, указывая на урну. Его отец громко цокает. Видимо, сын еще ни разу не оправдал надежд своего папы.

Как только двери закрываются, и лифт отъезжает, Яр тянет руку к панели.

— Что ты… — договаривать смысла нет, кнопка «stop» уже зажата его пальцами.

— Я тут подумал, ты даже без своего дикобразьего платья колешь меня, куда бы я не притронулся. Но… — он делает шаг в мою сторону. Я тут же отступаю.

Я нервно сглатываю. Клаустрофобии у меня никогда не было, но в присутствии этого мужчины стены очень сильно начинают давить, а кислород стремительно уменьшается.

— Кое в чем я очень хочу убедиться. Кажется, на днях мне что-то показалось…

Я отступаю назад еще на один маленький шажок, дальше некуда. Спиной врезаюсь в зеркало лифта. Яр выставляет руки вперед и упирается ими, чтобы зажать меня между.

— В этот раз я тебе такого удовольствия не доставлю, — он блокирует мои ноги, вжимаясь в меня пахом.

… дыхание перехватывает. Даже если бы я зарядила ему по яйцам, это меня в данной ситуации все равно не спасло бы.

— Я сейчас на презентацию опоздаю, — отчетливо слышу колебания своего голоса.

— А ты не опаздывай, — он ухмыляется, глядя в мое лицо. — Ника, всего-то один поцелуй и мы едем дальше… Видишь, как со мной просто договориться. Легко! Просто не нужно артачиться.

— Но если я не хочу? — дрожь с голоса перекидывается на все тело. Чувствуя себя трусливым зайцем, который трясется.

— Что значит «не хочу»? А ты постарайся.

Кажется, я понимаю, что чувствует беззащитный зверек, зажатый в когтях хищной птицы. Бежать некуда… Секунда и… поцелуй накрывает меня… частично еще и мой разум.

Я — мумия, статуя, холодный камень, который сопротивляется из последних сил. Но, черт возьми, почему-то мне делать это сложно. Но я все еще стою, не шевелясь и не отвечая.

— Ну-у… — он отодвигается от меня и смотрит в глаза. — Малыш, так мы тут до ночи проторчим. А ночью у меня такой дикий стояк, мало не покажется.

Губы Яра опять льнут к моим. Черт возьми, черт возьми! Он оттягивает мои губы, терзает их. И в какой-то момент наши языки сплетаются в диком танце. Приятный трепет разносится по всем моим клеточкам. А он целует так жадно, ненасытно, вжимаясь в меня эрекцией. И вместо того чтобы оттолкнуть наглеца, я понимаю, что с радостью отвечаю ему.

— Твою мать, Ника! Ты еще лучше, чем я себе представлял.

Яр откидывается на соседнюю стенку и пытается совладать со своим возбуждением. С закрытыми глазами выдыхает через тонкую трубочку губ.

Я жму невпопад на кнопки, лифт трогается с места. Восстановить свое дыхание мне бы тоже не помешало, но хочется поскорее отсюда исчезнуть. И как только двери кабинки распахиваются, я выскакиваю! Не глядя на этаж, просто на первой же его остановке. Бог с ним! Пешком по лестнице дойду, лишь бы поскорее отсюда сбежать!

Презентация, которую я так ждала, проходит очень расплывчато. Есть два временных отрезка — поцелуй и голос Иры, которая зовет меня сейчас с коридора. При всем желании, я не вспомню, что было между.

— Ты что, заслушалась? Все уже ушли, — она нависает надо мной.

— Типо того, — рассеянно произношу я.

— Ну что, идем?

— Куда? — всматриваюсь в ее лицо, а мыслями все еще в лифте, где произошло какое-то временное помешательство.

— Але, тут есть кто? — Ирка оттягивает меня за мочку и орет прямо в ухо.

— Ой, Божечки! Чего кричать-то так?

Ее голос отдается звоном где-то в черепной коробке.

— В ки-ино, — поет подруга и расставляет свои ладошки в воздухе.