– Куда? – удивился Иван Александрович. – Туда? – он взглянул на часы. – Может, завтра. Ведь сейчас уже поздно, наверно.

– Ничего не поздно, – возразил Ланц и снял с колен портфель. – Он раньше семи никогда не уходит. Позвони, представься и договорись. В телефоне он таков и есть: «Жигин, секретариат».

– Как его имя-отчество? – переспросил Политов, пока искал нужный номер.

– Евгений Павлович, – напомнил Ланц.

Сначала в трубке раздавались странные, необычные гудки, а потом равнодушный женский голос ответил:

– Приёмная Жигина. Я вас слушаю.

– Добрый вечер! Это Политов беспокоит, – представился Иван Александрович. – Как мне связаться с Евгением Павловичем?

– По какому вопросу? – спросил женский голос.

Политов замялся и посмотрел на Ланца, который, не слыша разговора, тоже растерянно поглядел в ответ.

– По вопросу трудоустройства, – нашёлся Политов. – Мне сказали, что…

– Секунду, – перебил женский голос, и в трубке послышалась электронная мелодия ожидания.

– Да, я вас слушаю! – вдруг в аппарат ворвался грубый мужской баритон.

– Здравствуйте, Евгений Павлович! Это Политов, – вновь представился Иван Александрович. – Я от Андрея Ланца. Он с вами обо мне разговаривал, и вот я позвонил.

– Да-да, – смягчившись, ответил Жигин. – Конечно, помню. Вчера было? Я сейчас немного занят. Вы завтра сможете подъехать? Часам к двенадцати?

– Смогу, – удивившись, ответил Политов. Он почему-то не ожидал таких простых переговоров. Впрочем, он так же не смог бы ответить себе, а как именно должен был бы сложиться их разговор.

– Ну, вот и отлично! Где мы находимся – знаете?

– Знаю, – зачем-то соврал Политов.

– Ну, совсем хорошо! Тогда я пропуск вам закажу. Получите пропуск, тогда из холла позвоните по местному 1213 – вас встретят, – и, не дожидаясь ответа, Жигин попрощался и положил трубку.

– Договорился? – спросил Ланц.

– Да. Завтра в двенадцать.

Ланц заулыбался.

– Недаром я тебе коньяка не давал пить. Чтоб завтра был как огурец! Значит, тогда слушай: завтра встань пораньше и отправляйся в парикмахерскую – постригись, побрейся, а сегодня приведи одежду в порядок. Погладь, что ли. А то если ты завтра явишься в таком виде, Жигин больше со мной говорить не захочет. Слышишь?

Политов, задумавшись, крутил в пальцах мобильный телефон. На веранду налетел очередной порыв мокрого ветра, и из невидимых щелей пошёл лёгкий неприятный сквозняк.

– Да, Андрей, – ответил Политов, возвращая телефон скорее машинально, нежели осознанно. – Я понял.

Министерство коммуникаций и прессы, а сокращённо Минкомпресс, находилось возле станции метро Китай-город. Политов и без карты, которую он по наставлению Ланца всё ж таки предварительно изучил, легко бы нашёл это здание. Это было высокое длинное строение, растянувшееся почти во всю улицу и уходящее своей громадой куда-то вглубь двора, отгороженного чугунными прутьями ворот. Высокий, в человеческий рост, цоколь дома был облицован гладким коричневым мрамором, а над ним поднимался тяжёлый выкрашенный в белый цвет фасад с жёлтыми пилястрами и широкими пластиковыми окнами.

Этажей у здания было девять, но, по всей видимости, потолки в кабинетах и коридорах были такие высокие, а лестничные пролёты такие большие и просторные, что высота строения казалась равносильной высоте жилой башни, имеющей в себе этажей как минимум пятнадцать. Все эти массивные архитектурные качества здания существенно увеличивали вес и придавали суровость и значимость организации, которая там располагалась.

Было безветренно. Политов стоял у ступенек главного подъезда министерства и, подняв лицо кверху, навстречу падающему дождю, задумчиво разглядывал учреждение. Часто летящие с неба капли сливались в тонкие водяные линии и перспективой спускались вниз на Политова откуда-то сверху, с серого и однотонного потолка туч. Иван Александрович ощущал, как влага уже начала пропитывать его волосы, заползать за ворот плаща, а с лица начали скатываться первые холодные ручейки, но он не уходил. Он словно всматривался сквозь, пытаясь угадать, что именно может скрываться за этими толстыми стенами, и что ожидает его самого, если он только переступит порог Минкомпресса. Но всё было тщетно, – министерство оставалось неприступным и делиться своими тайнами, вынося всё на вид перед каждым мимо идущим зевакой, не собиралось. Тогда, постояв так минут с пять, Иван Александрович легко взбежал по ступенькам, открыл податливую стеклянную дверь и очутился внутри, в шумном и тёплом холле Минкомпресса.