– У вас есть вопросы? – спросил Россетти-младший.

Только один. Где аварийный выход?

– Матильда? – Арон коснулся моего плеча, чтобы привлечь к себе внимание. – Ты хочешь что-нибудь сказать?

Я перевела на него взгляд и провалилась в глубины его темных, бездонных глаз, которые покорили меня десять лет назад. В прошлый раз, когда мы сидели здесь, в похожей ситуации он сам принял решение, а я разозлилась, потому что он тогда не посчитал нужным поинтересоваться моим мнением.

Сегодня утром я выставила его из дома.

Святые небеса, от сорока до пятидесяти миллионов евро.

Даже если разделить эту сумму на два, получится столько денег, сколько я не заработала бы за десять жизней!

Можно было бы перестать считать каждый евро, гадая, доживу ли я до конца месяца, если немного превышу еженедельный бюджет на продукты.

Можно было бы помочь родителям погасить ипотеку. А еще сделать сестре достойный свадебный подарок, пусть и с некоторым опозданием, отчего он не станет хуже.

Да черт возьми, я могла бы даже купить квартиру в Милане – только для себя!

Но… нет. Нет-нет-нет. Об этом не могло быть и речи. На деньги счастье не купишь. Это было бы мошенничеством. Все это неправильно… Ведь так?

После того как я вложила всю душу в учебу в университете, затем в работу, вкалывая днями как сумасшедшая, жертвуя свободным временем, семьей, жизненными силами, социализацией, разменяв непонятно на что единственную любовь в своей жизни и, наконец, что не менее важно, подорвав психическое здоровье, неужели неправильно, что теперь мне просто хочется немного… отдохнуть? Разве я не заслуживаю жизни, в которой могу дышать полной грудью, а не постоянно задыхаться?

– Матильда? Так что? – Склонив голову набок, Арон с участливым видом смотрел на меня.

Если я соглашусь, придется пересмотреть свои последние решения. Придется отменить выселение Арона. И я не смогу винить его ни в чем, что бы дальше ни произошло, потому что все это выбрала.

И он это знал.

– У меня… нет. Никаких вопросов.

– Ты уверена? Тебе все понятно?

– Да.

– Ага. Вот и славно. А как насчет твоих личных границ? Тебя это больше не беспокоит?

– Нет. Ну, то есть немного. Но, в конце концов, это же всего на несколько недель, до того большого мероприятия. И больше ничего.

– Больше ничего, – повторил он. Его улыбка показалась мне зловещей.

У меня до того были напряжены нервы, что свело желудок.

Леонардо Россетти и Джиневра Сала встали и по очереди с энтузиазмом пожали нам руки.

Я лгунья, мошенница, авантюристка. Но есть и плюс: зато я буду богата.

Бац!

– А? Что такое? – пробормотал я, резко садясь.

Открыть глаза было большой ошибкой. Яркий свет впился в мои зрачки, но это никак не объясняло рев голосов, внезапно меня окруживших.

Моргая и пытаясь высвободить ноги, запутавшиеся в простынях, я заметил на кафельном полу пульт дистанционного управления с выкатившимися из него батарейками. Видимо, во время падения он случайно включил телевизор, по которому шли утренние новости.

А что, черт возьми, я вообще делаю на диване?

– И тебе доброе утро, луч солнца!

Из ниоткуда появился размытый силуэт Матильды, уже одетой. Она подобрала с пола батарейки и, вставив их в пульт, выключила эту адскую какофонию.

– Вставай. Нам нужно кое-что сделать, прежде чем идти на работу. – Сказав это, она исчезла за спинкой дивана, направившись к кухонной столешнице.

Проблески воспоминаний о прошедшем вечере вторглись в мой мозг, пока в конце концов мне не удалось восстановить всю цепь событий: я забрал свои вещи из офиса и привез их обратно домой, по взаимному соглашению лег спать в гостиной, а Матильда удалилась в нашу единственную спальню, напоследок хлопнув дверью с таким шумом, который и мертвеца поднял бы из могилы.