– В Помпеях бы так не сказали. Эй, тебя даже нарисовали!

Она показала на цветную цифровую иллюстрацию, на которой изображены мы с Ароном: я сижу на нем, наши губы почти соприкасаются. Мы были нарисованы очень похоже, с ума сойти, автор рисунка гений. По сторонам от нас на земле стоят наши компьютеры, из каждого поднимается вверх цепочка маленьких сердечек, которые соединяются над нашими головами.

– Сексуально. Романтично. Для более реалистичной версии следовало бы заменить сердечки ножами с хорошо заточенными лезвиями. – Выключив телефон, она вернула его мне. – У меня вопрос.

– Добивай. Но так, чтобы уж наверняка. Убей меня и доставь тело моим родителям в том виде, в котором сочтешь нужным. Они не будут в претензии.

Бетта сделала глоток спритца.

– Если бы я это сделала, меня убила бы твоя сестра за то, что я лишила ее подружки невесты перед самым днем свадьбы. Тебя некому заменить. Все уже распланировано, вплоть до банкетных табличек.

Свадьба.

До нее осталось меньше месяца. Необходимость вычеркнуть Арона из списка гостей пока что переведена в «спящий режим операционной системы». Я должна обо всем рассказать Софии, но не уверена, что могу это сделать, учитывая обстоятельства. Может, никто и заметит, если я приду на свадьбу без него?

Я ударила себя ладонью по лбу. Один. Два, три раза.

– А у тебя правильная реакция, – заметила подруга, с очень раздражающим звуком потягивая коктейль через соломинку. – А что говорит Арон?

Услышать его имя – все равно что получить удар под дых.

– Как всегда, ничего.

– Не понимаю, как можно оставаться вместе с таким малообщительным человеком.

– Да вообще-то мы не вместе, – призналась я, с опаской оглядевшись по сторонам.

В кафе, поместившемся за зданием начальной школы, в которой работает Бетта, было не очень многолюдно, и на нас, сидящих за одним из столиков в глубине зала, никто не обращал внимания.

– Напомню, что ты единственная, кто знает правду.

– Спасибо за доверие.

– Это не доверие, а инстинкт самосохранения. Если бы я никому об этом не рассказала, то сошла бы с ума.

– Тебя это не минует, раз ты все еще живешь с ним под одной крышей.

– Это единственное решение. Нам нужно время, чтобы найти новое место и не оказаться в какой-нибудь дыре с заоблачной арендной платой.

– А еще вы работаете вместе! – заметила Бетта.

– Это тоже временно. Не мог же один из нас выставить другого из дома или офиса. Я начну искать новое место для офиса, а он… В тридцать лет последнее, чего хочешь, – это делить ванную и кухню с каким-нибудь студентом.

– У друзей тоже есть диваны.

– Хочешь его приютить?

– М-м-м. Нет. А как насчет его семьи? – пошла она ва-банк.

– Ради всего святого. Арон давно сжег мосты между собой и биологическими родителями, да и о приемных вряд ли хоть что-то знает. Есть, конечно, еще его брат, но я никогда не могла понять, чем он вообще зарабатывает на жизнь. И потом…

– …Он совсем ненадежен? Хорошо, забудь про семейный вариант. И про все остальные. Вы вообще не можете расстаться: все думают, что вы пара века.

В моем стакане остался только тающий лед. Я повертела соломинкой, ударяя кубиками по стеклу.

– Ты тоже считаешь, что это идиотская идея?

– Притворяться ради денег, будто крутишь с кем-то роман? Если в Голливуде это делают для пиара фильмов, не понимаю, почему вы не можете сделать то же для продвижения своего приложения.

Потому что голливудские режиссеры не крадут сценарии Стивена Спилберга и не выдают их за свои, – ответ очевиден.

Но Бетта ничего не знала об этой стороне вопроса. Я никогда не признавалась ей в этом и не собиралась сейчас. Даже если в ближайшем будущем нас ожидает конец света, эта тайна уйдет со мной в могилу.