Собравшись с мыслями, я снова взглянул на телефон, готовый сделать все, чтобы восстановить связь с ней. Это был не просто звонок – это была возможность вернуть в свою жизнь ту, кто могла стать моим спасением в этом хаосе.

Она просто занята, Джейкоб. Это точно.

Красные сигналы светофоров теперь лишь цвет. Я не вижу других машин, не слышу гудки и сирены. В моей голове лишь она. Ее образ, голос и беспокойство. Я кусаю пальцы на левой руке, чтобы прийти в себя, но это не помогает.

Я не могу успокоиться.

Когда я добрался до нашей съемной квартиры, сердце колотилось в груди, как будто пыталось вырваться наружу. Я бросил машину на обочине, не обращая внимания на то, что парковочное место было не совсем подходящим. Двигатель продолжал гудеть, но мне было не до этого – паника захлестнула меня, и я не стал даже запирать двери.

Сквозь шум в голове я быстро поднялся по лестнице, пока каждый шаг давался с трудом, как будто ноги были тяжелыми, а воздух вокруг сжимался. Я чувствовал, как холодный пот стекает по спине, и в голове крутились мысли о том, что могло произойти. Открыв дверь, я влетел в квартиру, не обращая внимания на привычный уют, который обычно меня успокаивал.

Внутри царила тишина, и это только усиливало мою тревогу. Я огляделся, искал ее, но везде было пусто. Сердце колотилось, и я закричал ее имя, надеясь, что она ответит. Каждый звук, каждый шорох казался мне значительным, и я ловил себя на мысли, что даже самые незначительные детали могли рассказать о том, что произошло.

Но в ответ молчание. Глубокое и пронзительное, давящее на уши, словно поглощает тебя целиком. Я перестаю слышать шум воды крана из ванной, в которой никого нет. Не слышу тиканье часов и даже собственного дыхания.

Сердце замирает, а ноги пытаются идти дальше. Мой взгляд проходится по комнате, ища хоть что-то, что могло бы объяснить эту удручающую картину. Но я будто потерял зрение. Ничего, кроме пустых стен, которые кажутся теперь враждебными.

– Мия! – кричу я, почти умирая от собственного голоса. – Мия!

К векам подступили слезы, а голос звучал как последние слова умирающего, оставшиеся без ответа.

– Мия! – повторил я, поднимаясь в ее комнату. – Мия!

Когда я осознал, что моя надежда начинает угасать, в груди раздался болезненный щемящий звук, словно сердце пыталось вырваться из груди. Я чувствовал, как тяжесть на душе давит на меня, и каждый вдох давался с трудом. Ноги словно стали ватными, и я едва удерживался на них, чтобы продолжать двигаться вперед.

Внутри меня бушевали эмоции: страх, тревога и безысходность. Я пытался сосредоточиться, но мысли путались, как будто в голове царил хаос. Я не знал, что делать дальше, и это чувство беспомощности только усиливало мою панику.

Врываясь в ее комнату, я чувствовал, как адреналин бурлит в венах, словно я был на грани безумия. Ничто не могло меня остановить – ни страх, ни сомнения. Я готов был разрушить все на своем пути, если это поможет мне понять, что произошло и где она. Свет фонарика на телефоне пронзал темноту, выхватывая из нее детали, которые казались призрачными в этом тревожном свете.

Пустые стены смотрели на меня безучастно, как свидетели моего страха и отчаяния. Я заметил, как на полу раскиданы вещи – ее одежда, неподобранные книги, журналы, забытые среди хаоса. Каждый разбросанный предмет в комнате давал понять, что что-то не так, что здесь царит беспорядок не только внешне, но и внутри. Мое сердце колотится в груди, словно пытается выбраться наружу, чтобы найти ее.

Я хватаю телефон с пола, осторожно переводя свет фонарика на кровать, расположенную прямо по центру. Ноги застывают на месте, и я едва в силах понять, что все это не сон, а суровая реальность, бьющая меня прямо в спину.