У меня скрутило живот, я сделала глубокий вдох. После такой сделки условия, поставленные Асиной, казались сказкой. Однако сейчас ее тридцать дней ничего не значили – вместо них мне дали всего лишь четырнадцать. Четырнадцать дней, чтобы убить императора Токкэби и спасти мою сестру. Четырнадцать дней игры в кошки-мышки… Где на этот раз кошкой буду я.
В комнате воцарилась полная тишина. Громко звучали лишь мысли, проносящиеся у меня в голове, я даже боялась, что Токкэби их услышит. Я подняла песочные часы к лицу и посмотрела на сверкающий песок.
Я – опытный боец, быстрый и ловкий. Я – оружие, отточенное самим Юнхо, более смертоносное, чем все Когти, вместе взятые.
И все же… мне никак не удастся убить стоящего передо мной Токкэби.
Но я могу попытаться. Я могу выиграть время, чтобы восстановить свои силы и нанести удар. А если у меня не получится, то Ынби умрет.
Я с трудом сдерживала рвущиеся наружу отчаянные рыдания. Син Лина не плачет. Я сдерживала слезы до боли в горле. Слабой… Я выглядела слабой. Тишина тянулась, как вечность. Как само время.
Через мгновение я все-таки застегнула цепочку у себя на шее. Стекло холодило кожу, но я сдержала дрожь.
– Отлично. Я сыграю в твою проклятую игру.
Токкэби улыбнулся и протянул мне руку. Я озадаченно нахмурилась. На его пальцах и серебряных кольцах еще виднелась засохшая кровь, которую он стер с моего лба.
Я хмуро посмотрела на него. Неужели я должна…
– Пожми ее, – сказал Крысолов.
Насмешка. Дерзость. Вызов.
Я не решалась это сделать. Но… Ради Ынби. Ради ее звонкого смеха и искрящихся глаз.
Я заставила себя пройти вперед, подняться на помост и сжать его руку. Все это ради Ынби.
Такая гладкая на первый вгляд рука оказалась довольно мозолистой и холодной. Словно лед наполнил мои вены, и я покачнулась, начала задыхаться.
Крысолов лишь рассмеялся, мягко и лукаво.
– Значит, договорились.
Глава 8
Когда мне было пятнадцать, я сломала руку.
Все случилось так быстро, что в моей памяти остался лишь щелчок, а потом все вокруг погрузилось во тьму.
Юнхо тренировал меня до потери пульса, я наносила удар за ударом. Он хотел сделать из меня то, что нарисовал в своем воображении, – живое оружие и главную ценность всех Когтей. Прошел всего год с тех пор, как Юнхо подобрал на улице меня, чумазого сорванца, но я уже успела стать сильной и свирепой… И на моих руках была кровь семи человек – жадных и злобных, тех, кто считал, что Сунпо принадлежит им, а не Когтям. Они свято верили, что все в этом мире подвластно им, их силе и их жестокости. Мне доставляло неимоверное удовольствие видеть их жалкими трусами перед самой смертью и не меньшее – их убивать.
Но когда в глазах все померкло, я тоже почувствовала страх. Острый, колющий страх.
«Ёмра[4], – пронеслось у меня голове, – пожалуйста, не забирай меня пока».
Очнувшись, я увидела прищуренный вгляд Юнхо, который, сидя на стуле, наблюдал за мной, лежащей на кровати. Судя по темным кругам под глазами, он сидел так уже давно. Его седеющие волосы были взъерошены, а морщинки вокруг тонкого рта и орлиного носа казались еще более заметными.
Слабо моргнув, я спросила: «Что случилось?»
Юнхо молчал, но глаза сами сказали все за него. Его взгляд был устремлен на мою правую руку, замотанную бинтами, привязанными к моей груди.
Ох…
Тренировка, вспышка боли, темнота… В момент, когда осознание настигло меня, я все-таки моргнула.
«Ты сломал ее… – выпалила я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. – Ты… сломал ее… – тихо повторила я, яростно вытирая льющиеся слезы левой рукой. – Зачем ты сломал ее?!»
В одно мгновение измученное выражение на лице Юнхо сменилось суровым.