Он довольно ясно дал мне понять своими действиями, что мне не стоит видеть в нем принца. Я довольно ясно поняла тогда, что влюбленность не для меня. Я начала отбиваться от рук, хотела позвонить тренеру и отказаться от участия в соревнованиях, меня так люто крыло, что я думала, умру без него. Но стоило увидеть его с другой, как резко отпустило! Этот человек никогда не сможет быть мне верным, никогда не будет ждать меня с занятий, как Кирилл, никогда не потерпит, если я его матчу предпочту собственные занятия. А мне еще восемь лет пахать в универе. Как минимум. Меньшее, что мне сейчас нужно, это воспоминания о юношеской дурости. Тем более, повторения. Этот год очень важный. Этот год станет решающим. Смогу ли я поехать все-таки на Россию? Смогу ли стать лучшей?

Заяц: «Привет, Сергей. Спасибо, что дал возможность Кириллу посмотреться в клуб, для нас с ним этом очень важно»

Думаю, теперь он поймет, насколько неуместны это прежнее прозвище «Зайчонок».

Его рука на моей шее, его дыхание на щеке, его шепот: "Была бы ты постарше, Зайчонок, я бы тебя сожрал!»

Я закрываю глаза, вздрагивая от этого мимолетного кадра.

Лис: «У вас все так серьезно, я опоздал, значит?»

Не отвечай. Не отвечай! Лучше посмотри параграф по истории. Там что-то про современное искусство.

Заяц: «Ты и не сильно торопился занять пустующее место».

Лис: «Я ждал подходящего момента».

Заяц: «До подходящего момента еще целых девять месяцев. Готов еще подождать?»

Лис: «Готов. Бросай своего доходягу и будь со мной».

Вот так просто. Какие высокие слова! Будь со мной. Он и тогда говорил, что готов ждать, а потом легко залез на другую.

Я злюсь дико, что из меня опять хотят сделать дуру. Так что звоню той, кто любит его точно больше всех, потому что всегда рядом и готова всегда играть роль затычки.

Звоню его лучшей подруге Василине Макаровой. Сегодня суббота, скорее всего, они зависают в каком-то клубе.

Она отвечает почти сразу.

— Какие люди, Зайцева! У меня даже сохранился твой контакт.

— Привет, Лин. Дай мне Самсонова. Он же рядом?

— Конечно, — передает она трубку, а меня кроет.

— Даже если ты останешься последним на этой земле, я, все равно, с тобой не буду, лжец! — ору и тут же бросаю трубку.

Становится гораздо легче. Просто, как камень с души! Сразу вскрывается нарыв, давая четкое понимание, почему тогда я была маленькой. Лучше оставаться маленькой, чем, как его подруге, постоянно ждать с его стороны внимания, как милостыню. А вдруг сегодня вечером повезет, и он позвонит? А вдруг мне повезет, и он найдет время написать? После девяти я никогда не могла уже выходить из дома, а его после девяти дома никогда не было.

Воскресенье у меня день музыки. Мама считает, что нужно по максимуму охватить все. Мне же уже привычно, да и нравится, как льется музыка сквозь пальцы, нравится, что легко могу сыграть любую мелодию. Да и переключаешься. А лучший отдых, как известно, смена вида деятельности.

— Тебя разлюбить я пыталась 100 раз

И от тебя бежала на другой полюс,

Больше не могу так, пойми, soulmate!

Лучше от меня скрой свои stories.

Тебя разлюбить я пыталась 100 раз

И от тебя бежала на другой полюс,

Больше не могу так, пойми, soulmate!

Лучше от меня скрой свои stories.

— Отлично получается, Луш. Даже жалко, что ты не хочешь поступать на музыкальный.

— Это несерьезно, — закрываю фортепьяно и улыбаюсь преподавателю Марии. Она смуглая, милая брюнетка. Примерно с такой же тогда зажигал Сережа в тот роковой вечер.

— Почему это?

— Ну, а кем я буду? Учителем музыки? — становится неудобно. — Простите.

— Да ничего, — смеется Мария. – Согласна, чтобы стать кем-то, нужен уникальный талант, ну, или много денег. Хорошо, что ты так реально смотришь на вещи!