Только сейчас внимание Германа привлек к себе предмет, о который он так неудачно споткнулся. Это было мужское тело. Мужчина был в темно-синем костюме, рубашке цвета слоновой кости и галстуке, словно собирался отправиться на деловую встречу, но утомился от сборов и прилег отдохнуть.

Одного-единственного короткого взгляда Герману хватило, чтобы понять, что человек этот ему знаком.

– Эге, – пробормотал Герман озадаченно, – что же это хозяин на полу развалился? Собаки сверху прыгают, хозяева на полу валяются. Что за дом!

Он подошел поближе.

– Что с вами?

Герман потрогал доктора Меерсона за плечо, но тот не откликнулся. Глаза у него были закрыты, на лице застыла неестественная улыбка, больше напоминающая оскал. Герман никогда в жизни не видел, чтобы человек так жутко улыбался.

– Эй! – повторил он. – Вы как? В порядке?

Но и без ответа было ясно, что до порядка здесь далеко. Герман предпринял новую попытку привести беднягу в чувство. Видимо, у Меерсона случился обморок или припадок, который застал его врасплох.

– Сейчас-сейчас, – бормотал Герман, – я вам помогу.

Он приподнял Меерсона за подмышки и поволок было к кожаному дивану. И тут он заметил еще одну странность.

Вроде бы ковер был белый. Откуда же эти узоры?

Длинная багровая полоса тянулась от ног Меерсона к пятну, которое располагалось ровнехонько на том месте, где еще совсем недавно лежал сам Меерсон.

– Это что такое?

Герман взглянул на спину доктора, потом потрогал пиджак, и пальцы его мигом окрасились чем-то алым.

– Кровь!

Герман от неожиданности разжал руки. Меерсон тут же рухнул на пол, издав едва слышный стон.

– Вот черт! – воскликнул Герман. – Доктор-то ранен! Кто же это его, а?

Но тут Герман вспомнил о женщине в белом плаще, и ему сделалось по-настоящему страшно.

– Не может быть! Ирка не могла!

Диким взглядом Герман обвел комнату. Меерсон не такой уж хиляк. Против Германа у него, может, и не было шансов, но против хрупкой Иры? Что же у них здесь происходило, что Ирине пришлось пойти на такое?

То, что пришло в голову Герману, заставило его схватить Меерсона за лацканы пиджака и встряхнуть:

– Ты что, гад, с ней делал?

Меерсон молчал. Герман устыдился своей вспышки и опустил доктора обратно на ковер. В ту же минуту по телу Меерсона пробежали конвульсии, и ревнивый муж понял, что доктор отдал богу душу. Герман был не робкого десятка, но никогда еще у него на руках не умирал человек.

Он заметался. Что делать? Врач здесь уже не поможет. Пульс у Меерсона не прощупывался. Дыхание отсутствовало, в чем Герман убедился, сняв со стены в ванной комнате большое зеркало и приложив его к лицу. Блестящая поверхность ни капли не изменилась.

– Помер. И как мне быть?

Совесть подсказывала Герману, что нужно вызывать полицию. Но что он скажет, когда его спросят, как он очутился в этом доме? Что он разыскивает жену? Но следующий вопрос нетрудно угадать, и полицейские его обязательно зададут. А с чего вдруг он стал искать ее именно здесь? Значит, он знал, что между его женой и доктором Меерсоном есть какие-то отношения?

«И что я им скажу? Что явился сюда за женой, а вместо нее нашел труп хозяина дома? Они мне не поверят! Никогда! Ни за что!»

Тут он услышал голоса. Казалось, они раздаются со всех сторон, и Герман заметался еще отчаянней. Сердце билось, как у загнанного зверя. Где спрятаться? Где укрыться? Но спрятаться в гостиной было решительно негде.

Убежать? Через ту же дверь, что и Ирина? Но как? Голоса слышались со всех сторон. И лай шпица – собачонка тоже была с этими людьми.

– Ты его нашел?

– Нет пока.

– Он должен быть дома, ворота открыты, и дом не заперт.