Сейчас шел клип о «бэбиситтере», которую соблазнил хозяин дома.

Женщине на вид было лет двадцать пять.

Бедра, затянутые в черные чулки, круглились красиво. Грудь была немаленькой, но невыразительной, с плоскими сосками, которые жалко покачивались под торсом.

Видео имело среднее качество и велось с неподвижных точек, изредка меняя ракурс и план. Было ясно, что оператора нет, а камера стоит на штативе и любовники делают паузы, чтобы ее переставить, сделать «наезд» или «отъезд».

Сцена представляла на какую-нибудь роскошную кровать, а самый обычный диван – раскладной, неустойчивый. На подлокотнике валялись бюстгальтер и трусики. Были они там сразу или оказались брошенными в процессе, Кленин не знал, поскольку смотрел урывками.

По общему антуражу напрашивался вывод, что это не профессиональные актеры и даже не любители в студийном интерьере.

Сексом занимались обычные супруги, с увлечением разыгравшие сюжет.

Доведя до точки, они подгрузили видео на соответствующий порноресурс – другим на радость.

Кленин опять вспомнил, как они с Ларисой играли в брата и сестру.

Если бы тогда под рукой оказалась видеокамера, игру можно было зафиксировать.

Сейчас камера – фотоаппарат с возможностью записи – имелась. Но безудержный секс канул в Лету, снимать было нечего.

– Вы твердо договорились?

– Договорились, – подтвердил Кленин. – Должен прийти.

Супруги на экране отрывались от души.

– В самом деле?

– Да. Тем более, что особенного ему предстоит? ничего. Пососать тебе грудь и помахать дуодецимой, всего и делов-то. По сравнению с тем, что мы вытворяли в школе, это сущее ничто.

– Ты «вытворял»!

Лариса по-доброму усмехнулась.

– Слова не встают рядом. Ты, Юра – символ устойчивости и всего прочего.

– Лара, Лара…

Кленин потянулся через стол, погладил жену по голове.

–…Это сейчас я добропорядочный пушистик. Потому что все должно быть в свое время, как две тысячи лет назад сказал один очень мудрый человек.

– В каком смысле?

Жена сидела в любимой позе.

Не вполне веря в намеченный визит Игоря, она не стала одеваться.

Черные волосы кудрявились между белых бедер.

– Да в прямом…

Он взглянул на экран.

За неделю был куплен и отформатирован внешний накопитель.

Туда сбросили всю порнографию, найденную у сына; теперь имелась возможность гнать клипы до бесконечности.

В данный момент функционировала сильно беременная женщина средних лет, занявшаяся сексом с агентом по недвижимости.

Ее огромный живот был покрыт растяжками, соски казались глиняными.

Лицо имело иное выражение, чем у женщины в черных чулках, которая только что разыгрывала «бебиситтершу».

Эта была профессионалкой, порноактрисой не самого низкого уровня.

Однако зрелище – безусловно, постановочное – вызывало сильные эмоции.

Лариса была права.

Порнография представляла саму жизнь.

–…Сексом надо заниматься в тот период, когда он первостепенен при отсутствии прочих проблем.

Прежде с женой Кленин не затрагивал подобных тем.

Но теперь все поменялось.

– Я о том никогда не рассказывал, боялся тебя оскорбить.

– Что не рассказывал? о чем?

Эпизод с беременной закончился.

Следующий клип был снят одной неподвижной камерой, в один прогон.

Пара актеров: полубритый белый и мускулистый африканец – ублажали зрелую женщину.

Ее ляжки – которые нельзя было назвать просто «бедрами» – занимали пол-экрана.

На животе бугрились складки, не рассосавшиеся после родов.

Женщина неистово отдавалась действу.

– О том, как я жил до тебя, – ответил он.

– А как?

– Так. Потребность в сексе я удовлетворил в возрасте, в котором – если верить нынешним федеральным законам – мальчики не имеют пенисов, а девочки вагин.