В этот момент бывший муж Паша уехал с новой женой в отпуск. Малыша Мишу оставили у родителей Паши.

Как только Оля узнала это от знакомых, понеслась к ним домой. Стучала в дверь, умоляла их открыть и дать ей увидеться с сыном. Родители Паши растерялись, увидев в дверной глазок Олю – уж кого-кого, а ее появления они точно не ожидали. Вместо того чтобы спокойно поговорить с бывшей женой сына, они вызвали милицию.

Олю забрали выяснять обстоятельства. Когда все прояснилось, она вернулась за сыном, но уже не одна: с подкреплением, с той же милицией. Сына забрала. Пашу дожидаться не стала.

Знающие закон люди советовали уезжать, опасались, что она будет мстить бывшему мужу.

– Не буду, – смиренно отвечала Оля. – Время рассудит.

Один из врачей в Ессентуках сказал Оле, что в ее случае именно стресс помог собраться и преодолеть болезнь. Оля согласилась.

«Благодаря» Паше она узнала, что такое жестокость и предательство, снова научилась ходить, подниматься, когда больно упала.

Поняла, какие горы может свернуть ради своих детей.

А еще научилась прощать и прощаться…

Ей не хотелось мстить: она ехала в поезде обратно к дочке Тасе и крепко обнимала сына.

К прошлому решила никогда больше не возвращаться.

Паша в ее жизни тоже никогда больше не появлялся. О существовании сына Миши он быстро и легко забыл.

Годы прошли. Оля вернулась к профессии. Оказалась замечательным юристом, конечно, не сразу, пришлось постараться. Сейчас она – востребованный специалист. Замуж больше не вышла. Но радуется тому, что ходит, двигается, активна. Что помогает своими знаниями людям, угодившим в трудную ситуацию. Ека долго пыталась сосватать племянницу. Не оставляет эти попытки и сейчас. Оля уже не сердится. Любимой тете она многое прощает.

Оля с Екой выдали замуж красавицу Тасю, через год Оля стала счастливой бабушкой. А повзрослевший здоровяк Мишка поступил в летное училище и стал одним из лучших курсантов.

– Алло! Зайцы еще не выехали? Да нет их! Дерево уже психует! У меня тоже приличные слова сейчас закончатся! Если их не будет через двадцать минут, то пусть скачут лесом! Никакой оплаты!

Полина бежала по парковке, кричала в гарнитуру, и ей было все равно, что люди вокруг шарахаются и странно смотрят вслед. Она работала в ивент-агентстве арт-директором и имела право быть любой – злой, странной, нелепой, смешной, грубой, жестокой…

Хотя чаще всего она была просто уставшей.

Новогодняя жатва…

Ох, эти две недели декабря и первая неделя января, когда пол дымится под ногами, когда с расплавленного телефона капает прямо за шиворот…

– Алло, да, это Полина! Наш звукорежиссер уже подъезжает! Они сразу вместе с балетом будут! Ой, простите, а вы по какому мероприятию? А! Вы – корпоратив в Лесном! Да-да, конечно! Наш администратор где-то у вас там! В лесу! Сейчас перезвонит!

Любые праздничные дни были для Полины временем трудовых подвигов. А что делать? Люди хотят праздника… Готовы за это платить…

Значит, надо работать…

Ей было 30. Вернее, 29. А 30 должно было исполниться 1 января. Вот так угораздило родиться – то ли испортив Новый год, то ли, наоборот, поддержав…

Лет с 18-ти Полина перестала отмечать свой день рождения.

Ну, во-первых, потому, что друзья в этом возрасте уже предпочитали «гулять по-взрослому», а значит, все первое января просто отсыпались.

Во-вторых, она уже начала подрабатывать, и как раз в этом самом ивент-агентстве, которое тогда еще только-только начиналось. Следовательно, 1 января у нее был «новогодний чес».

Какой личный праздник, когда ты чужие праздники организуешь? Когда у тебя – по два-три параллельных мероприятия каждый день? А ведь они не взялись ниоткуда – их же еще надо организовать, подготовить, расписать, продумать, обеспечить технически – а это все делается за месяц…