Именно они и стали моим ответом Игорю.

И снова продолжилась наша переписка. Теперь уже Игорь делал так: не дожидаясь, пока письмо от меня придет, перечитывал мои письма, – будто поговорил со мной, – и садился за ответ.

Игорь писал, что вот подумал, как нам трудно без писем наших, и что, наверное, к лучшему, что нам не довелось в отпуске встретиться. «Представляешь, – писал Игорь, – как нам трудно было бы друг без друга, а мы еще молоды, и время наше придет, и мы встретимся, и я так предчувствую, что и не расстанемся».

Иногда не только почта была виновата в том, что мы не могли общаться, а просто затруднения с конвертами.

В письмах Игорь много описывал о своей жизни в Германии, как там красиво, на полках магазинов есть много продуктов и товаров, что и при коммунизме у нас такого не будет.

У Игоря было хобби – ловить рыбу, он часто ходил на речку. В свободное время он мог бы ходить на дискотеку, но ему уже это надоело, и он предпочитал смотреть телевизор: передачи были интересные, а если нравились песни какие-нибудь, то и записывал на магнитофон. Так нам обоим нравилась группа «Мираж» и строчки из песни стали нашим девизом: «Счастье никто нам так просто не даст, ты пойми, наконец, все зависит от нас».

Время летело незаметно.

Я училась в техникуме, Игорь работал: с 8 до 20 часов, сутки дома, а потом в ночь с 20 до 8 часов и двое суток дома.

Ночью – когда на смене – иногда писал стихи.

Игорю я также посылала стихи, это был все тот же поэт Э. Асадов, также очень нравились стихи С. Есенина. На что Игорь отвечал, что, получив долгожданное письмо, он чувствует, что не один, что с ним есть я, – хоть и не рядом, но есть.

В письмах Игорь описывал, как у них устроен быт, что он сам готовит кушать, – и не из концентратов, а из продуктов. Он купил книгу с рецептами «На все вкусы», и в свободное от работы время колдует на кухне. Вот лепил сам пельмени и очень даже неплохо получилось; жарил рыбу, которую сам ловил. И ему показалось, что он соседям надоел, так как жены офицеров и прапорщиков стали говорить: «Охота тебе возиться, стал бы на довольствие в столовой». Но Игорь считает, что в жизни все пригодится, что он любит порядок и даже составляет график дежурства по общей столовой, но все бесполезно, – его никто в этом не поддерживает.

Я спрашивала про девушек, которые окружают Игоря, на что он отвечал так: «Немок полно любых, но они есть они, а я есть я, а у меня есть ты». Игорь писал, что очень мне верит; что он уже не маленький мальчик, которому шестнадцать лет; он уже отслужил в армии, остался работать в ГДР, и у него совсем другие взгляды на жизнь, чем были до армии. Он уже думает о том, что в недалеком будущем придется создавать семью, а для этого нужен человек. Человек, с которым можно поделиться и радостью, и горем. Такой девушки, как я, он еще не встречал; и, может быть, встретил, хоть пока и в письмах, но навсегда. И чтобы я ему тоже верила, что если от него нет долго писем, то это не потому, что он не хочет общаться, а потому что у него есть какие-то трудности, из-за которых не написать.