– Кто такой Кузен Капулетти? – спросил Филипп, глубоко вздохнув.

Пренебрежительно поморщившись от услышанного им неуверенного «какой-то родственник», он добавил:

– В некоторых редакциях его называют Второй Капулетти.

Больше версий не поступало. Все притихли и ждали разъяснения.

– Нет, это честно неудивительно, вы упустили этот и, явно, многие другие моменты, и, мне кажется, Шекспир этого и добивался. Будучи читаемы как самые обычные книги, его пьесы могут показаться нам необычайно унылыми и плоскими. Однако, как я уже отмечал, Шекспир был искусным практиком. Он верил в то, что писал, и нам нужно хорошо поработать, если мы хотим почувствовать его значимость. Это нам поможет переосмыслить всю нашу работу. Это должно нас заразить желанием. Кто знает, может быть, это кому-то и откроет дорогу в жизнь.

Так вот, Кузен Капулетти, или второй Капулетти, это некий родственник отца семейства, который появляется всего один раз за всю пьесу. Он появляется лишь однажды, чтобы сообщить какие-то цифры, произнести какое-то имя и напомнить о каких-то событиях. Запомните на всю жизнь: если у Шекспира появляется некий персонаж, который дает нам такую информацию – хватайтесь за него, потому что он – наш ключ к загадкам, которые мы, к сожалению, даже и не замечаем.

Увы, у нас очень мало времени, поэтому я не буду просить вас дома самостоятельно разбирать ту или иную сцену, а просто быстро открою вам глаза на суть вещей. Спойлеров здесь быть не может – трагедии уже несколько сотен лет, – но вот открытия будут литься на вас одно за другим.

Мне нравится, что режиссер доверил роль Ромео Мартину. Мне нравится то, что он выглядит взрослым, мне нравится, что он о чем-то думает, но мне не нравится, о чем именно он думает. Из милого спора двух родственников – Кузена Капулетти и самого Капулетти – мы узнаем, что двадцать с лишним лет назад глава семьи принимал участие в некоем действе в масках, – Филипп своим тоном и взглядом дал понять, что он имел в виду, – произошедшем в дни свадьбы некоего Люченцо. Во время этого действия случилось нечто неприятное, о чем оба семейства не хотят говорить и из-за чего не скрывают ненависти по отношению друг к другу. И возраст ребенка, родившегося в том семействе, Капулетти оспаривает у своего старшего родственника со словами: «Это ты мне будешь говорить сколько лет его сыну?!». У нас был персонаж без имени, теперь у нас есть имя. Щелк!

Филипп щелкнул пальцами и игриво взглянул Сааду в глаза.

В зале стояла гробовая тишина. Шестнадцать пар глаз и ушей внимательно следили за происходящим. Даже те двое за барной стойкой, с удовольствием слушали речь Филиппа, благо были свободны. А он, довольный, созерцал момент раскрытия этих коконов, в которых ожидали своего рождения прекрасные души, которым предназначено было летать и делать мир прекраснее.

– Маленький персонажик с цифрами, именами, событиями. Если находите такого у Шекспира – цепляйтесь за него. Что это нам дает?

– Если все так, о чем мы думаем, – начала Я'эль, – то выходит, что Ромео – сын…

– Давай-давай, смелее, договаривай!

– Сын Капулетти?!

– И не поэтому ли он вхож в дом Капулетти, всячески опекаем, и даже на возражения Тибальта последний был пристыжен, а?

– Но тогда их свадьба…

– Умница… Яэль тебя зовут, верно?

– Правильнее говорить Я'эль, с двумя ударениями, – уточнила она и закончила: – тогда их свадьба будет означать кровосмешение? Вы это имели в виду?

– Как же нам не хочется, чтобы все было именно так, верно? Я думаю, что Шекспиру тоже этого не хотелось, и он дал нам еще один набор из имени, цифр и событий.