За ней на сцену выходит мальчишка, толстый и нахальный, поёт противно, фальшиво, но очень уверенно и громко. Я ухожу подальше – надоел мне этот концерт! Хожу, вспоминаю Свердловск, концерт нашей музыкальной школы, как я там опозорилась – хором дирижировала и спиной к залу поклонилась. Смешно! Ко мне подходит Бабушка:
– Ну всё, концерт окончен. Сейчас объявят победителя!
Я радуюсь и говорю:
– Вот и замечательно! Пошли, Бабусь, домой!
– Да как же так, деточка?! – удивляется Бабушка. – Надо же узнать, кто победил!
И я слышу голос объявляльщицы со сцены, и тут же ко мне подбегает женщина, которая меня записывала, она улыбается Бабушке и тащит меня.
А голос на сцене говорит: “…и победителем конкурса стала Нина Шнирман – пионерский лагерь Академии наук ‘Поречье’”. И меня выталкивают на сцену. Все очень громко хлопают. Я подхожу к женщине, она что-то говорит, хлопать перестают, но я не понимаю, что она говорит, только вдруг слышу и понимаю: “… небольшой приз победителю нашего конкурса”. На сцену выходит девушка, что-то передаёт женщине, а та передаёт мне – и у меня в руках маленькая, тоненькая то ли тарелочка, то ли блюдце. Я говорю женщине громко: “Большое спасибо!”, потом поворачиваюсь лицом к залу, говорю: “Большое спасибо!” – и кланяюсь.
Мы едем домой. Бабушка меня обнимает за плечи и говорит:
– Деточка, как чудесно ты спела!
Я спрашиваю:
– Бабусь, как тебе это блюдце? – Потому что мне оно совсем не понравилось, а я хотела его Мамочке подарить.
– Прекрасная тарелочка! – говорит Бабушка очень серьёзно.
Приезжаем домой, нас все встречают в прихожей. Мамочка говорит:
– Победила!
Я киваю головой, протягиваю Маме блюдце и говорю:
– А это мой тебе подарок, правда, очень маленький!
Мама берёт блюдце, переворачивает его и охает:
– Спасибо, милая, замечательный подарок!
Мы все всемером обедаем. А Мишенька сидит на таком необыкновенном раскладном высоком стуле – Мамочка говорит, что мы все на нём сидели, когда были маленькие. И я вспоминаю, как Анночка на нём сидела до войны.
Рассказываю про конкурс – все смеются. Я, конечно, рассказываю немножко смешнее, чем было на самом деле, потому что там всё было неинтересно и глупо, а мне хочется, чтобы было смешно, но я рассказываю правду, просто, когда что-то описываешь, можно про одно сказать – это будет, как говорит Папа, “информация”, а можно про другое – тогда это будет смешно. И я рассказываю про толстого мальчишку – у него два живота и два подбородка, и он так нахально поёт… и все его подбородки и животы трясутся в такт.
– Вот видишь, Нинуша, – говорит Мамочка, – ты на конкурс идти не хотела, а стала его победителем!
– Мамочка, ты не представляешь, как там все ужасно пели – фальшиво, только один красивый голос, у одной девочки… Вообще, нормально пели там только человек… пять, не больше!
– Но ты победила! – говорит Ёлка гордо. – Не важно, сколько там человек, ты победила!
– А как ты сама считаешь, – спрашивает Папа, – как ты спела?
– Неплохо! – говорю. – Совсем неплохо!
И я думаю: почему у меня в груди вдруг такая радость – и когда мы с Бабушкой домой ехали, и сейчас?
И понимаю: я впервые пела в таком большом зале и люди, которые меня слушали, очень тихо дышали!
Я больше не Шнирман
С конкурса прошло несколько дней. Вечером садимся всей семьёй ужинать, и вдруг Папа говорит задумчиво:
– Да-а-а! А я ведь больше не Шнирман и даже не Георгий Львович!
– Как это? – поражается Ёлка, и глаза у неё становятся большие-большие.
– Ну вот так получилось – больше не Шнирман!
– Нет, Папочка, ты Шнирман! – Анночка говорит очень уверенно.
– Не-ет, не-ет! Я больше не Шнирман, – качает Папа головой печально, но я вдруг чувствую, что здесь что-то не то, здесь что-то вроде шутки.