Дина пошла на кухню, где уже хозяйничали Савина и Ирка, в углу возился с чем-то Волобуев. «Сдался Ирке это Волобуев! Тощий и все время суетится. То ли дело Олег!» – высокомерно подумала Дина.

– Так, фужеров мало, в чашки нальем! – скомандовала Ира, и один за другим раздались два хлопка.

– У нас две бутылки шампанского!? – спросила Дина.

– Три, – самодовольно ответил Волобуев, – одна Иркина, две моих.

Дина про себя ойкнула. Это не вечеринка с танцами, а почти пьянка! Она подумала, что родители бы не одобрили ее присутствие здесь. «Да ладно! Я же не буду пить много. Я чуть-чуть!» – утешила себя Васнецова.

Первую бутылку выпили быстро, словно сок. Дина с удовольствием проглотила шипучий холодный напиток. Ей казалось, что внутри все горит и от шампанского станет легче – успокоятся нервы, перестанет лихорадить. Но случилось обратное – и пришлось взяться за второй бокал. После него Дине потребовались сигареты и Ирка, с которой срочно нужно было переговорить.

– Пойдем выйдем на балкон, – кивнула она подруге. Та сделала глаза, поскольку рядом вертелся Волобуев.

– Никуда он не денется, – прошипела Дина и дернула Ирку за рукав.

На балконе они закурили, немного покашляли, и Дина тревожно спросила:

– Как думаешь, он летом звонить будет?

Ирка указательным пальцем стряхнула пепел с сигареты:

– Думаю, да. Он серьезный.

– А я сомневаюсь, – вздохнула Дина.

– Не надо. Смотри, Мутовкин Серега бегал за Ионкиной. Понимаешь, то пенал стащит, то в учебник мокрую бумагу подложит, то мелом парту посыплет. Детский сад. Ну, он ее приглашал на танцы, конечно.

– И что? – не поняла Дина.

– Бахметьев вообще другой. Он этой фигней заниматься не будет. У него все серьезно. Вон как своими картинами увлекся. Как будто ничего другого не существует.

– Он не картины пишет, – сказала Васнецова, – он архитектором будет. Понимаешь, он хочет здания строить.

– Это он зря, – задумчиво сказала Ирка, – понастроит новых хрущоб. Мы вон ни ремонт сделать не можем, ни съехать.

– А почему ремонт не можете сделать? – удивилась Дина.

– А трубы у всех ржавые! Мы у себя сделаем, а у остальных все потечет.

– А если всем сразу сделать? – предложила Васнецова.

– Да ладно. Некоторых не уговоришь коврик перед дверью положить. А ты говоришь – ремонт сделать! – махнула рукой Ирка.

– Ладно, не будет Бахметьев строить хрущевки. Он не такой. Он, знаешь, умный. Ужасно. И еще такой… – Дина попыталась подобрать нужные слова, но подруга перебила:

– Васнецова, ты целовалась с ним? – прищурилась Ирка.

– Ты что?! – Дина аж подпрыгнула. – Ни разу. И вообще… Понимаешь… Да нет же…

Она растерялась и тут вдруг отчаянно захотела, чтобы Олег хоть раз ее поцеловал. Но такого не было. А сейчас это шампанское, прощальный вечер, сигарета в руках, а впереди лето, и она Бахметьева не увидит три месяца.

Дина глубоко вдохнула и соврала:

– Целовались мы.

Ирка, с видом эдакой прожженной женщины, проговорила:

– Смотри, голову не теряй.

Васнецова важно кивнула:

– Я же все понимаю…

Они направились по домам, когда родители обеих стали названивать Савиной. Лика Савина отчаянно врала, говорила, что у них дверь заклинило, что вот только все сели чай пить, а ее родители, мол, заняты, к телефону подойти не могут.

– Дина, или ты сейчас же идешь домой, или за тобой придет папа! – голос мамы был грозным.

– Хорошо, – попыталась ослабить натиск бури Дина, – выхожу, но сегодня же последний день учебы, мы все лето не увидимся!

– Не выдумывай, вы обычно еще весь июнь перезваниваетесь. Завтра наговоритесь вволю! – отрезала мама.

– Ладно, выхожу. Только Иру подожду, она помогает посуду мыть.