— Какая интересная история! — восхитилась я, по-другому взглянув на многочисленные клумбы у домов и горшки на балконах. — Получается, в других городах нет такого разнообразия цветов?

— Нет. Вы нигде не были раньше?

— Не была, Каан - мой первый город.

— Откуда вы к нам приехали, Анна?

Снова этот вопрос! Благо, начало легенды я уже придумала и с успехом рассказала Тиммиону, поэтому повторила и для Арреля.

— Нет на карте? — переспросил он, выдержав паузу. — Деревни, которые запрещено указывать на картах, таят в себе множество опасностей. Понимаю, почему вы уехали. Но я люблю истории, которые рассказывают отчаянные путешественники, бывавшие в таких местах. Расскажете что-нибудь?

Мне оставалось только судорожно вздохнуть. В этом мире и деревнями не прикроешься, везде какой-то подвох.

9. Глава 9

— На ночь такие истории не рассказывают, — попробовала я отшутиться.

— Не волнуйтесь, мне не будут сниться кошмары.

— А мне будут, — хихикнула, пряча взгляд. — Мне кажется, что мы уже пришли, — я указала на белоснежное здание. Вывески не заметила, но оно и понятно – закрытое место.

— Вы правы. Не думал, что сумеете догадаться так скоро.

— В моем понимании театры выглядят именно так, Аррель.

Мужчина предложил мне локоть, в ту же секунду стер улыбку со своего лица, и мы шагнули ко входу. Три стука дверным молотком, и вот дверь уже открывается, а нас встречает старик с длинными белыми волосами. Не седыми, нет, а именно белыми, будто окрашенными. Широкий капюшон зеленой мантии скрывал половину его лица, но я все же увидела его глаза и мелькнувшее в них непонимание.

— Господин Коваль, кто ваша спутница?

— Анна – моя близкая знакомая.

— У вас с собой есть договор о молчании?

Я перевела вопросительный взгляд на Арреля, и он вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги.

— Анна, это небольшая формальность, — продолжил старик. — Вам необходимо подписать документ, прежде чем вы войдете вон в те двери.

— Да, конечно, — согласилась я. А про себя подумала, что теперь точно не откажусь что-либо подписывать, потому что театр в моих глазах вдруг перестал быть обычным.

Старик подал мне белоснежное перо с золотым наконечником и указал на чернильницу, стоящую на маленьком круглом столике. Я быстро оставила закорючку, предварительно прочитав всего одно написанное предложение: “Клянусь молчать обо всем, что увижу в стенах Каан-сообщества”.

— Приятного времяпрепровождения, — старик с улыбкой пригласил нас к двустворчатой двери.

— Не беспокойтесь, этот договор ни к чему вас не обязывает, — сказал Аррель.

— Кроме молчания?

— Верно. Каждый гость Каан-сообщества не имеет права говорить за стенами этого здания о том, что видел. Нарушение договора нередко карается смертной казнью.

— Спектакли какие-то эксклюзивные? — нервно усмехнулась, радуясь, что не имею привычки сплетничать.

— Гости, — Аррель многозначительно посмотрел на меня. — Здесь бывают только представители из высшего общества, если кто-то не пригласит с собой простолюдина, конечно. Часто графы или герцоги ходят на представление не с женами, если ты понимаешь, о чем я. Разумеется, эта информация не должна просочиться в народ, поэтому мы все и подписываем договор о молчании.

— И что, между собой все эти графы и герцоги не обсуждают произошедшее? Если кто-то приведет любовницу на спектакль, как к нему будут относиться его знакомые и друзья?

— Дорогая Анна, — усмехнулся Аррель. — Вы еще столь невинны и просты…

— Пойдемте уже, — буркнула недовольно. Вот уже второй мужчина говорит мне о моей “невинности и наивности”, это не могло не раздражать!