Все шло к тому, что по всей вероятности о супружеском счастье Яне можно было уже не мечтать, и от всей души радовалась она за счастье чужое, но вроде, как и свое, словно к этому счастью она имела какое-то отношение.

На свое тридцатипятилетие Яна устроила домашнее застолье. Как-никак, а все же дата. Подруг набился целый дом – двухкомнатная бабушкина квартира, доставшаяся Яночке в наследство, едва вместила ораву подросших детей с мамочками, явившихся на праздник без мужей.

– Яночка, почему мужчин нет? – сокрушалась Ольга Павловна, рассаживая деток за отдельный «детский» стол. – Что за наказание такое! Вино некому открыть.

Вино открыли сами, разлили по высоким бокалам, выпили за здоровье именинницы.

Тосты произносили аккуратно, чтобы неосторожным словом не навредить виновнице торжества. Но Алла Подгородняя с самого начала не уловила общий настрой и, воспользовавшись долгой паузой, когда соседки по столу раскладывали по тарелкам очередной кулинарный шедевр Ольги Павловны, произнесла короткий, но емкий тост.

– Ну, Яночка, мужа тебе хорошего, главное, щедрого! – Алла гнусаво хихикнула и одним глотком отпила полбокала красного вина.

Под трехрожковой люстрой из чехословацкого стекла повисла напряженная пауза. Все обратили взоры на Яну, с любопытством ожидая какого-то пояснения на столь смелый выпад Подгородней.

Яночка медленно допила шампанское, до последнего пузырька и хрустальный бокал на тонкой ножке со всего размаху грохнула о дубовый старый паркет, словно застолье происходило не в чопорной домашней обстановке, а в прокуренном разбитном кабаке. Ольга Павловна заметно покачнулась на стуле, но от комментария благоразумно воздержалась.

– На счастье! – пояснила раскрасневшаяся именинница. – Чтоб сбылось!

Бокал не разбился, упал в мягкий ворс ковра и остался там лежать до окончания вечера. Всем стало ясно, что исполнение желания придется ждать долго…

Отпуск выпал Яне в ноябре. Из всей бухгалтерии, которая отгуляла летние отпуска на жарких берегах Средиземноморья, ей одной выпал холодный, слякотный месяц поздней осени. Любая другая на ее месте могла бы добиться от начальства справедливости, чтобы перенести две недели ноября хотя бы на сентябрь и захватить бархатный сезон в Анапе. Но Яна, привыкшая стойко переносить превратности судьбы, и без того была рада провести отпуск в стенах теплой квартиры, тем более, что стены эти давно требовали ремонта.

Обои пузырились. Клей от горячей воды брался комочками. Щетинился валик, оставляя на стене липкие ворсинки. Три дня Яночка геройски противостояла разрушительной силе ремонта, а на четвертый решила передохнуть и еще раз взвесить все «за» и «против» прежде, чем во второй комнате сдирать старые обои, которые по сравнению с новыми смотрелись гораздо лучше.

После завтрака ей приспичило замесить тесто на шарлотку, а яиц не хватило. По классическому рецепту требовалось их восемь штук, имелось всего три. Маловато. Ни на «классический», ни «на глазок». Пришлось остановить запущенный с пол-оборота кулинарный процесс и мчаться в ближайший магазин.

В узкие джинсы Яночка заправила растянутый свитер, сверху накинула куртку, волосы стянула резиночкой, вспушила челку, бледные глаза закрыла черными очками. «Пять минут ходьбы! Туда и обратно! Никто не заметит, никто не узнает. Краситься не буду!»

Выйдя из подъезда, она огляделась по сторонам. Никого. Словно вымерли все. Пройти надо было по прямой метров пятьдесят, завернуть за угол, и еще шагов двадцать оставалось до магазинного порога. Торопливо зацокали набоички каблуков: цок-цок по асфальту, цок-цок по тротуарной плитке.