Дерзко нарушенная пляжная идиллия разрушалась на глазах. Дети не умолкали, о чем-то спорили, и девочки свою позицию отстаивали столь решительно, что самая старшая из них – одиннадцатилетняя Люся – даже немножечко охрипла. Предметом спора был все тот же Стасик. Сегодня вечером он снова хотел водить в прятках как вчера, но полученный ушиб и пара кровоточивых ссадин на карьере «водилы» поставили жирный крест. Во всяком случае, Люся так и заявила:

– Обойдешься! Из-за тебя мы вчера все без мороженого остались.

Это была святая правда, но Стасик возложенной на него вины не признавал. Просто территория старого пансионата, куда семейство прибыло в долгожданный отпуск, приглянулась ребятне непролазными дебрями, кое-где увитыми столетней лианой – не парк, а карибские джунгли. Стасик первый предложил:

– А давайте в прятки! Разделимся на пиратов и солдат. Кто найдет клад, тот и водит. Я начинаю!

Почин ознаменовался пронзительным криком, схожим с индейским боевым кличем, но к сумасбродным идеям Стасика уже все привыкли. Игра увлекла новизной, натурализмом, и тем первородным запалом, который встречается исключительно в поисках сокровищ и еще, возможно, грибов, если не знать заповедные места, а идти по лесу наугад.

Детвора не излазила и половины парковой зоны, как в быстро сгущающихся сумерках Стасик споткнулся о корягу, сильно ушиб колено, оцарапал локоть и носом приложился в сосновый опад. Полное фиаско! Выговор получили все, но стыд испытал один лишь Стасик, когда мать на виду у всех смазала рану зеленкой, несмотря на крокодиловы слезы и жалостливые стоны потерпевшего. Одна бабушка пожалела, пригладила на его голове взлохмаченный хохолок.

– Не плачь, Стасик, не позорь фамилию. Люди смотрят, – и незаметно сунула в его потную ладонь конфету, но Люська заметила.

…Спор они затеяли с утра. Игру вчера не доиграли, а Люся еще придумала закопать для пущей достоверности жестяную банку с мелочью в качестве желанного клада, и карту с изображением пиратских меток придумала тоже она. Стасик двоюродной сестре жутко завидовал. Люська превзошла его во всем, и ему предстояло до вечера отстоять свое первенство среди девчонок, на поддержку младших надежды не было. Те всю дорогу делили леденцы, рассовывали по карманам и бузили по-тихому, не привлекая к себе внимание взрослых, плетясь в самом конце растянувшегося отряда.

Когда вышли к берегу, спор потерял всякий смысл. Завидев море, детвора, как по команде, принялась снимать штаны, шорты, юбки.

– В воду никто не заходит, пока бабушка не дойдет! – прозвучала общая команда, и многие из отдыхающих, кто уже собирался покинуть пляж, почему-то передумали и тоже решили дождаться бабушку.

Вероника Наумовна явилась в сопровождении старшего сына. Она грузно опиралась на костыль, едва переставляла ноги. Устала.

Ее под руки подвели к самой кромке, усадили на раскладной парусиновый стульчик так, что больные ноги оказались по щиколотки в воде.

– Хорошо. – Бабушка осмотрела ближний горизонт. – А пиво у нас есть?

Младший сын кинулся к пакетам, порылся и уже через секунду вложил в протянутую руку открытую баночку холодного пива и пакетик соленого арахиса не забыл.

– Папа, ну можно купаться! Нам жарко! – заныли малыши.

– Можно, по очереди, не все сразу.

– А на глубину?

– Три метра от берега. И панамы наденьте!

Никто из старших так и не отмерил три метра безопасной зоны. На мелководье под мохнатыми от водорослей камнями младшие корочкой хлеба выманивали краба. Девочки завладели надувным матрасом и, лежа на животах, через маску аквалангиста по очереди высматривали стайки рыбешек. Стасик попробовал было пристать к старшему брату, но Толик натянул ласты и с головой плюхнулся в набежавшую волну. Его трубка на зависть всем лавировала между оранжевыми буйками, иногда из нее вырывался фонтан брызг.