– Мне не понятно, что ты такое говоришь? Никак не соображу.

– Ты никогда не понимал собственную мать, – она внезапно перестала плакать. – А должен понимать. Я тебе никогда не желала зла.

Больше нравоучений Максим слушать не желал.

Он встал со стула и пошёл в горницу. Начал одеваться. Не торопливо, не спеша. Натянул на ноги зимние ботинки, как попало, напялил на себя полушубок, шапку нахлобучил на голову и доложил:

– Я пошёл к Борьке. Пообщаемся немного.

– Иди к своему Борьке! Он такой же тюня-матюня, как и ты! Два сапога – пара. И оба по этой смазливой бандитке сохните, по вашей красотке Амелке. Да из неё никогда жена не получится. У неё родители безумными были. А яблоко от яблони не далеко падает.

Сын с упрёком посмотрел на мать, но ничего не сказал, не стал с ней спорить. Вышел за дверь, тихо прикрыв её за собой.

Дед с внучкой сидели за столом, обнявшись. Амелия была в слезах, да и Степан Акимович угрюм. На какое-то время он легонько отстранил от себя её руку и выпил стаканчик самогона, закусив спиртное колбасой. Поведал Рудых ей, в общем-то, обычную, житейскую историю, похожую на тысячу других.

Всё, что он рассказал, могло бы показаться Амелии очень простой и незатейливой сказкой, если бы всё то, о чём говорил дед, никоим образом не касалось Амелии и её покойной матери.

А всё и, на самом деле, случилось просто. Около двадцати лет тому назад приехал на короткое время поработать сюда, в Кедровую Высь, на угольный разрез один инженер. Не старый, но уже ему тогда хорошо за тридцать лет было. Случилось так, что пути его и покойной Варвары Рудых пересеклись.

Встретились они, и встречи у них были жаркими и долгими. Варвара только его и обхаживала. Любила, такое всем понятно было. Но потом что-то у них не заладилось. Поссорились, может быть.

Мать Амелии гордой была. Забеременела от пришлого человека и ничего ему о сложившейся ситуации даже не сообщила. Может, сама толком и не поняла, что между ними произошло. Любовь или баловство одно: пылкая и активная страсть. Этот парень-мужик, по натуре добрый и не урод, даже и не ведал, что всё так получилось. Он посчитал, что Варвара нашла себе другого и, как-то, постарался забыть всё то, что их связывало.

Когда приезжий инженер, который несколько лет в Кедровой Выси отирался, всё же, уехал отсюда в областной центр, во многом и по причине своей несчастной любви, то Варвара почти сразу же вышла замуж за охотника-промысловика Игната Древцова. Тогда ещё не глотал водку, как пеликан. Принимал её вовнутрь только по большим праздникам, в пределах разумного и допустимого.

Любил очень Варвару, чего и не скрывал от неё и окружающих. По причине этой многие грехи ей смог, что называется, списать. Но их совместная жизнь заладилась только поначалу. Потом всё пошло наперекосяк.

– Вот такие-то дела, Амелия, красивый мой цветок, – как бы, подвёл итог сказанному дед Рудых. – Ты уже давно взрослая и теперь должна знать всё.

– Мне больно и страшно оттого, что я, получается, – тихо сказала девушка, что я – не родная дочь моему отцу Игнату Петровичу Древцову. Значит, люди всё говорили правильно. Это – совсем никакие не сплетни.

– А какая тебе-то разница, дурочка? Скорей всего, и твоего настоящего батяни в живых-то уже давно нет. Если ещё он на белом свете, то о твоём существовании и не ведает. Да и где он, никто не знает.

Амелия вытирала платком бегущие по щекам слёзы. Такая новость не очень-то её и радовала. За что же ей такое наказание? Всё у неё совсем не так, как у других людей.

– Так мой отец, настоящий, – она вытерла слёзы на щеках прямо передником, – который вырастил меня, знал, что я не его дочь? Он – мой настоящий отец!