Заседание подошло к концу. Ко мне подошел Саша и сказал, что у него еще встреча с делегацией из Японии и он вечером позвонит мне, чтоб уточнить дату и время отлета в Новосибирск, а домой отвезет меня Владимир.

– Хорошо! – ответила я, и мы с Володей направились к выходу.

По дороге Владимир предложил:

– Наталья, давайте заедем в ресторан, я проголодался, да и вы, наверное, тоже.

– А знаете что? Поедемте ко мне домой, я вас украинским борщом накормлю, настоящим! В ресторанах такой не подадут. Только давайте заедем в булочную, я чесночные булочки куплю к борщу.

– А удобно ли? – смущенно спросил Володя.

– Еще бы! Я сама приглашаю вас! И заодно пообщаемся, познакомимся поближе, нам ведь еще работать вместе! И зовите меня на ты в неформальной обстановке.

– Хорошо, Наталья! Как скажете, вернее, скажешь, – улыбнулся он.

– Вот и чудненько!

Войдя ко мне домой, мы прошли на кухню. Я поставила на плиту разогревать борщ (я готовила его так, как готовила его мама, стараясь сделать его ярко-оранжевым).

– Марш мыть руки! – с улыбкой скомандовала я, разливая борщ по тарелкам и выкладывая ароматные чесночные булочки (конечно, это не украинские золотистые пампушки с укропом и чесночком, но на безрыбье и рак рыба!). И Володя молча повиновался, как послушное дитя. Усевшись за стол, он вмиг опрокинул в себя тарелку борща. Я налила ему добавки. «Вот что значит накормить мужчину, – про себя подумала я. – Это тебе не твоя жизнь холостячки, что приготовила – то и поела, а иногда и вообще влом готовить, слопал бутерброд, и ладно».

Зазвонил мобильный: это был Юрий, адвокат агентства.

– Это с работы, – пояснила я Володе. – Да, Юрий Иванович! Что-то случилось?

– Наталья Александровна, здравствуйте! Звоню вам сообщить хорошие новости!

Услышав радостный голос Юрия, я облегченно вздохнула. Юрий сообщил, что «наследник» прислал отказную от этой квартиры, объяснил тем, что не имеет никаких претензий на квартиру, так как после освобождения уедет жить к своей женщине, с которой познакомился по переписке.

– Ясно. Ну, слава богу! – ответила я. – Теперь смотрите в оба, чтоб больше подобное не повторялось.

– Будем стараться! – и Юрий, извинившись за беспокойство, попрощался.

– Все нормально? – спросил Владимир, видя мое просветлевшее лицо.

– Да, все хорошо!.. Володя, спросить хочу: а у Александра действительно все так плохо со здоровьем? Он выглядит просто молодцом, и аппетит у него хороший, только лишь присутствие ингалятора напоминает о его болезни.

Я вспомнила, как моя мама рассказывала, в каких мучениях умирала ее свекровь – без кислородной подушки никак не могла дышать. Мы с мамой вообще удивлялись, откуда у нее появился рак: она всю жизнь жила в селе, дышала всегда чистым воздухом и ароматом роз, которые разводила, не то что мы в мегаполисе. И папа мой тоже умер от рака. Был такой орел-мужчина, думали, ему слома никогда не будет, и тут на тебе: высох на сухарь, зеленоватый с желтизной оттенок кожи, есть вообще не ел ничего.

– А рак чего, печени? – тихонько спросил Володя.

– Нет, кишечник, и это было ужасно, не хочу вспоминать – слезы сами потекли из глаз.

– Извини! А мама твоя?

– Мамы тоже больше нет, уже много лет, я совсем одна.

– Прости, Наташа, я не хотел тебя ранить.

– Ничего, это жизнь! – ответила я. – А вообще, странный он какой-то, этот Александр, он почти ничего не рассказал о себе. Расскажи мне о нем.

– Ну почему странный?! Просто человек не любит говорить о себе, – ответил Володя.

– Вы давно знаете друг друга?

– Да с первого класса, родители его погибли в авиакатастрофе, когда ему было пять лет, и его воспитывала бабушка по матери. Когда ему стукнуло восемнадцать, ее не стало. Мы были в армии тогда, когда ему прислали весть о ее смерти. Мы с ним даже в одной части служили под Ленинградом. Потом, после дембеля, я пошел поступать в мореходку, а Саша ушел в строительство, закончил новосибирский строительный, а потом начал свой строительный бизнес. Не все легко давалось, но он построил свой бизнес.