– Ты так и не ответил. Почему я нахожусь в этом саду?

– Видимо, потому что сейчас твоим телом управляет другая душа. Тебя же вернуло в чудесный сад твоего подсознания, создаваемый твоей чуткой душой с самого первого рождения.

– А как ты оказался здесь? – её вопрос звучал невинно, но я замер в ожидании, словно вот-вот мог получить удар, не успев выставить защиту. – Если этот сад находится в моём подсознании, как ты оказался здесь? – Анадж слегка сжала пальцы, и я ощущал едва уловимое покалывание, которое скорее напоминало щекотку, чем желание причинить боль.

Она нервничала. Она боялась услышать ответ. Она боялась, что это окажется ложью. Анадж не хотела, чтобы эта встреча оказалась вымыслом. Она опасалась, что я могу оказаться очередным видением или, что ещё хуже, галлюцинацией.

– Я не мог оставить тебя наедине с этим страхом. Ты впервые заточена в собственном сознании, а я хорошо помню твою нелюбовь к пространствам, откуда нет выхода.

– Так значит… – она резко подскочила и посмотрела в мои глаза. Серые радужки пристально всматривались в чёрную бездну моих, и на этот раз я понимал, что эту игру в гляделки я проиграл ещё до начала. – Это действительно ты, – холодные руки коснулись моих щёк, заключая в плен тонких пальцев, а я пребывал в оцепенении, – твоё лицо… Аланэс не соврала – все пришедшие видения были в том числе и о тебе…

Забавно, мы не могли поверить в реальность друг друга, даже зная имена и то, как выглядим. Нам сложно принять тот факт, что мы наконец живы, находимся в одном времени и можем быть вместе.

– Я так много лет пытаюсь до тебя докричаться. Я так много лет расшибаюсь в кровь, обливаясь потом и слезами, не думая ни о чём, кроме призыва тебя через песни, интервью, программы… – Мне казалось, этот поток слёз, что предательски пролился, уже невозможно остановить – Я уже и не надеялся, что ты поймёшь… Я боялся, что ты оставишь меня одного в этом холодном и пустом мире. Мне казалось, что я сошёл с ума так много раз, что, поверь мне, будь моя воля, я бы давно оказался закрыт в лечебнице.

– Бедный мой принц, – услышав эти слова, меня сковали цепи со всё теми же пыточными шипами. Она сказала это так легко, что я мог бы поверить в правдивость данных слов, но Анадж не помнила нашего прошлого. – Бедный мой Кённе, – большими пальцами она коснулась моих губ, а я не мог даже моргать. Всё, о чём я мог мечтать, чтобы Новолуние пробудилась прямо в эту минуту, и плевать, что будет в физическом мире. Плевать, сколько всего придётся вновь пережить. Я просто хотел, чтобы мелодия её голоса произносила все имена и прозвища, что когда-то она же сама мне и дала.

Вокруг постепенно стал пробиваться уже более яркий холодный свет, так хорошо знакомый мне. Серебристый отлив лунного свечения я бы никогда не спутал ни с чем другим, ведь так могла сиять только одна энергия – так горела моя Вселенная – Анадж. Я даже не мог подумать о том, что её душа сможет начать пробуждаться, ведь несмотря на то, что она была прямым перерождением Новолуния, осколки, находящиеся в ней, имели огромное влияние, и его нельзя было недооценивать.

– Ты так одинок, – цвет её глаз посветлел на несколько оттенков, и два кусочка льда с сожалением смотрели в мои глаза, пытаясь выудить из этих зеркал необходимую информацию, – но почему ты так одинок, – она непонимающе и как-то по-детски склонила голову набок, – ведь я здесь?

– Ана… – слова застревали в горле – …джамун?

В её взгляде появлялось всё больше жизни и уже прорисовались знакомые и так сильно мною любимые в прошлом блики. Из всех наследниц Лунного королевства только её глаза могли сиять лунными бликами, и это всегда заметно отличало мою Луну от всех остальных принцесс.