Когда Витя Григорович собрал бывших артистов Балагана и ныне действующих артистов Балагана, и всех причастных – на празднование тридцатилетия Балагана, Ольга прибыла в окружении многочисленных детей, совсем уже подросших и здоровенных как быки. Приехал на встречу и Лёша Решетников. Разговорились мы с ним про жизнь теперешнюю, и оказалось, что работает он строительным альпинистом, лазит по вертикальным стенам. Выходит, Ольгино стенолазание – незримо протянулось через всю жизнь, догнало Лёшу и осталось с ним на долгие годы.

Это я рассказал для наглядной иллюстрации того, какую немыслимую мощь должен в себе нести настоящий сценарист. Ещё студенткой, Ольга Кузина перелопатила толщи книг и гущи фольклорных игрищ, и создала сценарий, обладающий невероятной живучестью. Собранная Ольгой стилизация легла в основу Балагановского репертуара, чтобы регулярно возрождаться на праздничных площадях. Зазывалки, скоморошины, Петрушкины репризы и простенькие забавы – гремели, усиленные современной звуковой аппаратурой, множились и тиражировались в разных интерпретациях благодаря смекалистым игровикам:

«Эй, честной народ!

Вынь-ка рожи из бород!

Выходи скорей из дома!

Я Фома, а он Ерёма!»

Подобные околофольклорные вирши живут, наверное, и поныне, разъятые на части и употребляемые другими людьми, в других местностях и в других костюмах. Всё это – осколки вечного, неизводимого волшебства, неоднократно подхваченного и притыренного аниматорами друг у друга.

Человек несведущий и корыстный, как многочисленные сутяги типа Лили Брик, или потомки гениев, на коих демонстративно отдыхает природа – удивится от такого положения дел и спросит возмущённо: «А как же соблюдение авторских прав? Это ж выходит сплошной плагиат!» Но я отвечу сразу всем ущербным жадинам: «На солнечный свет не бывает авторских прав, а в фольклоре нет плагиата. Есть одна только традиция».

Игру «Дубинки» брали на вооружение многие площадные театры, но именно с Балагана стартовало её победное шествие по игровым коллективам. Как и многие потехи, Дубинки базируются на том, что участники забавы – не ведают чего творят, а потому страсть как радуют окружающую публику.

Выводят скоморохи на центр площади четырёх добровольцев. Двум дают колокольчики и сообщают, мол, они теперь станут музыкантами и довольно быстро научатся играть на бубенцах. Оно так и есть. Долго ли надо учиться погромыхивать этой штуковиной? И корова сможет. Чтобы музыканты не переставали играть, а так и звенели при каждом движении, скоморохи им колокольчики привязывают к рукам.

Другим двум добровольцам вручаются поролоновые дубинки, от чего эти двое всегда очень радуются, а те, другие, которые музыканты, уже не радуются совсем. Им, как и всей площади, очевидно – поролоновой дубинкой можно бить человека со всей дури. Вреда здоровью не произойдёт, но зато как размашисто да эффектно! Так хорошо, что лучше бы не надо. Стало быть, музыкантам предстоит метаться в кругу зрителей, да уворачиваться, в то время как окаянные колокольчики гремят на каждом шагу.

Тут ведущий сообщает ещё одну новость: «Чего-то наши охотники слишком сильно радуются. Давайте-ка, наденем им на головы мешки. Мешки у нас хорошие, плотные, сквозь них ничего не видать. Пускай они ориентируются на звук» – тогда выражение хищного восторга сходит с лиц вооружённых дубинками добровольцев. Только что стоял человек, дубинкой об руку похлопывал и скалился, а глядишь – перестал. Иногда даже упрямиться начинает: «Кому мешок? Мне мешок? С какой стати на меня мешок?» – но суровые скоморохи надевают на людей мешки, да ещё завязывают их сзади. Не подглядишь.