На протяжении всего описанного ниже эпизода мюзикла темп воспроизведения музыки постепенно повышается (без изменения высоты звука), при этом к классической музыке постепенно подмешиваются, понемногу замещая её, ударные и другие современные инструменты – постепенно «Болеро» сменяется современным «хип-хопом». И соответственно жесты и движения Кости и Нины становятся все более похожими на рэперские. Время от времени Костя или Нина подходят к синтезатору (Костя – когда читает Нина и наоборот) и берут на нём в такт музыке несколько дополнительных аккордов или импровизаций.

Из-за сцены показываются подсвеченные клубы дыма. Действие начинается.

(***** Автор просит его извинить: по «технологическим» сугубо издательским причинам продолжение текста, оформленное в виде ТАБЛИЦЫ, размещено ниже).

(***** После ТАБЛИЦЫ текст продолжается с этого места).

Костя останавливается, безвольно и сокрушённо опускает голову и руки, разжимает пальцы – автомат падает на сцену. Вслед за Костей останавливается и Нина.

Костя (негромкоговорит себе под ноги). Как боялся, так и вышло… (не поднимая головы) Яш, выключай всё.

Через несколько секунд музыка и свет на сцене выключаются. Наступает полная тишина.

Костя (поднимет голову и говорит в «зал»). Всё, финиш… Занавес.

Аркаева. Не обижайся, Костя. Прошу тебя, продолжай.

Костя. Говорю же, кирдык! Расходитесь! Всем по койкам! (кричит в сторону сцены) Занавес тяни!

Занавес опускается, Костя остаётся за ним.

Аркаева (встаёт, а вместе с ней и Пригорин). Костик, но ведь ничего же не случилось!

Костя (из-за занавеса). Всё случилось! Всё! Виноват! Я упустил из виду своё ничтожество. Писать и играть могут только избранные. Я посягнул! Мне…

Аркаева. Костик! Выходи – давай всё обсудим… Костик! (пауза в пять-семь секунд) Костя! (Пригорину) Борис, приведи его! (Пригорин, не торопясь, уходит за сцену)

Соркин (продолжает сидеть). Неудобно получилось… некрасиво.

С озера слышится, как заработал мотор. Постепенно рокот мотора удаляется, затихает. Пригорин возвращается с другой стороны, обогнув сцену.

Пригорин. Обошёл кругом – там никого нет. Даже этого местного «монтёра Мечникова».

Пригорин садится на сцену спиной к занавесу.

Соркин. Наверное, Костя уплыл с Ниной.

Аркаева (чуть не плача). Ну вот… Зачем мы обидели мальчика… Ведь нетрудно же было нам всем помолчать… только то. Ведь это же театр!

Маша. Мы и молчали.

Аркаева. Девочка, не дерзи… Выходит, я во всём виновата!

Доренко. Ирина Николаевна, Вас никто не винит.

Аркаева. Разве я не чувствую.

Медведев. Костя тоже хорош – мог бы немного и потерпеть! У меня иной раз на уроке дети такое вытворяют! И ничего – терплю.

Аркаева. Дело не в терпении… Кто же знал, что для него это так серьёзно. Я думала, что он всё это придумал… так, развлечения ради. Типа «дачный спектакль» – не более. А он-то, оказывается, хотел явить миру новое мировоззрение. Так хотя бы предупредил! Да и нет ничего нового в этом его рэпе.

Пригорин. Как знать… ведь «его рэп» мы не дослушали.

Аркаева (с грустью). К сожалению, из ничего ничего и вырастет. Он ведь даже музыке не учился.

Соркин. Да, это я как-то упустил. Но ты, Ирочка, давно не слышала, как он научился на синтезаторе и гитаре – мне очень нравится. Самоучкой! Нина ему немного помогала.

Аркаева. И эта тоже… Ей-то зачем всё это? Отец весь в миллионах… Тоже, наверное, мнит себя талантом.

Доренко. А что ж нам отказывать им в талантах? Вполне наши дети могут быть даровитее нас. И даже должны.

Полина Андреевна (выразительно посмотрев на Доренко). Конечно, могут.

Аркаева. Ах, Евгений Сергеевич, Вы компетентны в своей медицине, а искусство – это же нечто совсем иное!