Соркин. Вот это да! Ну, ты звание критика перерос – прямо-таки вселенский хулитель!

Костя. Вселенная сама виновата.

Соркин. Костик, а как тебе писатель?

Костя. Если честно, симпатичный дядечка. В смысле, мне нравится. Скромный. По виду добрый. Молодой ещё, а уже, типа, «звезда» – не похуже мамы.

Соркин. Я ведь тоже так думаю – тут редкий случай, когда слава не испортила характер.

Костя. Но что-то у него какой-то замороченный вид. Какая самая тяжелая работа… вот как будто он на ней и работал.

Слышен усиливающийся звук мотора. Потом он резко затихает.

Соркин (прислушивается). …Моторка…

Костя («про себя»). Моторка, касторка, Гарсиа Лорка… но где же Нина…

Соркин. В своё время я ведь тоже хотел купить катерок.

Костя. И что же не купил?

Соркин. Ха! Так твоя же матушка отговорила… «он утонет, он утонет!». За тебя боялась.

Костя. Надо же… Я и не знал.

Из-за кустов выбегает Нина, одетая в гидрокостюм.

Костя (вскакивает). Ты!? А я уже и не надеялся!

Нина. Сильно я опоздала? (Соркину) Здравствуйте, Пётр Николаевич.

Соркин (поднимается на ноги). Здравствуй, Ниночка! И правда, заждались мы тебя. Я ведь тоже переживал. Но что за вид?

Костя. А я на гидроцикле – прямо через озеро! По-другому не успела бы. Ключи от машин и моего «Полариса» от меня стерегут, а про гидроцикл забыли.

Костя. А как же отец?

Нина. В Москву утрахтахтакал – вертолёт улетел минут двадцать назад. Какое то ЧП в бизнесе – повезло мне.

Соркин. Ну, пойду созывать «почтеннейшую публику».

Костя. Скажи, через пять минут.

Соркин уходит, что-то напевая. Костя подходит к Нине и берёт ей за руки.

Костя. Ну, здравствуй… (целует Нину в уголок губ)

Нина. Мне отец запретил у вас бывать. Как узнал, какие у вас гости, так и запретил. Пока они не уедут.

Костя. А что так?

Нина. Он же знает, что я хочу в актрисы. Говорит: «Хватит с меня артисток – накушался» – это он про маму и мачеху.

Костя. И как она на эти слова – мачеха-то?

Нина. Ха, попробовал бы он при ней так высказаться!

Костя хочет снова поцеловать Нину, но она ловко уворачивается.

Нина. Пора переодеваться, где мой костюм?

Костя (отойдя на пару шагови оглядев Нину). Ничего не нужно – в гидрокостюме будет даже лучше! Очень необычно и прикольно – как раз то, что надо. (без паузы) Я люблю тебя, Нина.

Нина. Я знаю. Солнце скоро сядет.

Костя. Но я люблю тебя!

За сценой слышатся какие-то звуки.

Нина (громко). Это ты, Яша?

Яков. А то! Привет, Нин!

Нина. Привет!

Костя (громко). Про свет и дым всё помнишь?

Яков. На пять!

Костя (громко). Смотри, напутаешь – убью! (Нине) Волнуешься?

Нина. Пульс двести. Перед самой Аркаевой выступать! Да ешё перед Пригориным – вообще отпад! Считай, тоже артист – здорово он свой юмор читает, особенно, армейский – выходит в одной майке, молодой, симпатичный, бицепсы и всё такое. У нас были девочки – балдели от него, фотки с собой носили.

Костя (холодно). Ну, до Иванецкого ему далеко.

Нина. Иванецкий старик. А Пригорин – ещё и настоящий писатель, драматург. А в твоём мюзикле трудно играть – дерготни много, всё не как в жизни.

Костя. Ты же согласилась?

Нина. Ну… Интересно же… И действия мало, action – почти одна только читка. И про любовь ничего, и про секс.

Костя. Какой секс – перед мамой? Окстись.

Нина. А-а…

Костя. Ты можешь остаться после показа?

Нина отрицательно качает головой.

Костя. Почему? Ты же уже убежала. Семь бед – один ответ.

Нина. Нельзя.

Костя. Почему?

Нина. Потому.

Костя. Тогда я к вам приеду. Проберусь.

Нина. Не надо. Уже стемнело – пора.

Костя. Нет, ты скажи – почему?

Нина. Потому что уже стемнело.

Костя (оглядывается, смотрит в небо) Ты… (кричит в сторону сцены