Она пощёлкала пультом и поставила мелодраму. Все пациентки разом успокоились, постепенно пришли в себя, и кривые работы дыхания и сердца на прикроватных мониторах тоже нормализовались.

В гастроэнтерологическом отделении члены комиссии остановились около кабинета, в котором две медсестры промывали желудок у вновь поступившего пациента. Проверяющие были очень удивлены, когда из промывных вод у больного медсестра извлекла ручные часы. Мужчина, немного смутившись, признался:

– Проглотил на спор.

После того, как его отправили в палату, желудок стали промывать другому пациенту. В ходе этой процедуры из его желудка было извлечено: три сберкнижки, несколько юбилейных золотых монет и маленькая шкатулка с золотыми украшениями. Мужчина объяснил это просто:

– С женой поругался! Она заявила, что подаёт на развод и отсудит всё, что у меня есть!

У третьего пациента из горла торчала большая кость. Когда медсестры аккуратно её оттуда извлекли, он пояснил:

– Друг привез из Испании хамон! Сказал, он такой вкусный, что его можно съесть за один присест!

Члены комиссии прошлись по всему отделению, перешептываясь и с удивлением глядя на ослепительно яркую окраску стен, аквариумы, плюшевые игрушки и игровой уголок. В конце концов, глава комиссии не выдержал и спросил:

– Я не понял: это – взрослое отделение или детское?

– Взрослое, – ответил я.

– А к чему такая яркая декорация?

– Поднимаем "язвенникам" настроение.

– А детский уголок? Они что там играют?

– Нет, там играют дети, которые приходят их навещать. В основном, наши пациенты – люди семейные.

Потом комиссия заглянула в проктологическое отделение и увидела, что в одной из палат у всех пациентов на тумбочках ярким светом мерцают огоньки.

– Это что ещё за представление? – сердито буркнул глава комиссии и прошелся по палате.

Один из пациентов с готовностью ответил:

– Сегодня у медсестры мало времени, и она попросила нас самих поставить себе свечи! Вот мы и прикрепили к ним фитильки из ниточек, а потом подожгли!

– Дурдом! – схватился за голову глава комиссии.

– Нет, что Вы! Здесь проктология, а психиатрическое отделение на пятом этаже! – пояснил больной.

– Что скажете, девочки: пойдем туда или как? – вопросительно посмотрел на своих коллег глава комиссии, выйдя из палаты с зажженными свечками.

– Что-то не очень хочется! – отозвалась одна, а другая криво улыбнулась и молча помотала головой.

– Действительно, чего мы там не видели… – согласился проверяющий.

Я набрался смелости и возразил:

– Извините, но кое-что вы действительно не видели. Там недавно ремонт сделали!

– Переживем как-нибудь без вашего ремонта! – устало промямлил глава комиссии и добавил: – Ну, ведите нас, куда там ещё надо!

И я повел их в реанимацию. Там было темно и тихо, а ритмичное попискивание прикроватных аппаратов, поддерживающих у тяжелобольных дыхание с сердцебиением, приятно убаюкивало.

– Что-то я устал! – изрек глава комиссии и плюхнулся на кровать, чуть не придавив одного из пациентов. Своими ягодицами проверяющий пережал проводки, и больной стал задыхаться. Вскоре на мониторе вместо кривой линии появилась абсолютно ровная прямая. Глава комиссии этого не заметил, через некоторое время встал, вытер себе пот с лица и подытожил:

– Вот он, цикл человеческого существования: жизнь и смерть! Пойдемте! Можно сказать, что на сегодня мы со своей задачей справились!

Я бросился к пациенту, на кровати которого до этого сидел глава комиссии, пощупал пульс и скорбно покачал головой, поскольку помочь ему уже ничем не мог. Затем мы вышли из реанимационного отделения и отправились, чтобы перекусить, в больничную столовую.