Донское войско не стерпело

Столь жуткой выходки Москвы…

И вместо ляхов, очень смело

Пошло на турок без молвы.

Но государево терпенье,

Как льдина, таяло легко.

И Царь послал в одно мгновенье

Войска на Дон, где полегло

Все войско царское от злобы

И славной силы казаков.

С тех пор и грянули невзгоды

Для русских, вольных степняков.

9.

Цветы мятежные вздыхали

И пахли смутой и войной.

Казацкий дух прочнее стали!

Но гнулся он. Всему виной:

Указы царские, запреты

На сеть торговли, на разбой.

Казалось бы, все песни спеты —

Пора идти всем на покой.

– Царю нам надо покориться!

Пора прощенья попросить!

Не то смешают с кровью лица…

И треснет воли монолит! —

Вещал поломанный Корнило —

Пытался друга убедить!

– И как тебе, казак, не стыдно!?

Донскую честь в себе губить! —

Кричал на это буйный Разя.

В глазах его пылал огонь,

Огонь, направленный на князя —

– Кулак ему, а не ладонь!

10.

Казачья гордость прогорела,

Как ветви в пламенном огне.

Обида, злость, все переспело!

Все стали счастливы вполне.

Ведь царь простил всю шалость Дона,

Торговлю вновь он разрешил.

Раздался звук златого звона —

Царь казакам всем заплатил.

Затем пошел Казак на ляхов,

Литовцев тоже не забыл —

Усыпал землю горьким прахом —

Познала Польша жаркий пыл…

И лишь казачество донское

В бою победу нажило.

И войско, на крови хмельное,

Домой ступало тяжело.

Среди вояк шагал и Разя —

Отец Степана молодой.

Казак простой всё славил князя —

Поход был дерзкий, наживной!

11.

В то время Стеньке было восемь…

Отца он ждал уже давно.

В душе его царила осень.

На сердце было тяжело.

Но вопреки всем опасеньям

Вернулся Разя Тимофей.

Отдал он душу тем сраженьям

И приказал «налить» скорей!

Огня напившись до-упаду,

Казак, однако, устоял

И стал рассказывать Степану,

Как ляхов он на части рвал:

«Мы с пушек всех их промололи!

Затем пехоту им снесли!

Но наших тоже покололи!

И многие к Христу ушли.

Но мы победу одержали,

Врагов без жалости секли.

Те только пятками сверкали,

Да поднимали пыль с земли!»

12.

То время помнилось Степану,

Как время доброй суеты.

Он ощущал в груди усладу.

Работал с батькой от души.

Отец возил его по свету

И по казацким городкам.

Возил в Роздоры, чаще, к лету,

Скакали с батькой по степям.

Степан подводы караулил,

В торговле батьке помогал.

Не знал он в деле детской дури….

Разил умом он наповал.

И казаков он тайно слушал —

Те говорили о войне,

Что град Азов, как бычья туша

Должна сгореть в донском огне!

Ведь турки дерзости напились…

Наглеют, как свободный конь!

К деяньям старым возвратились!

Пора бы дать нечистым бой!

13.

«Азов, как крепость – нерушимый! —

Нарыв турецкий на Руси!

Но ведь и Дон – несокрушимый!

Прогнать бы турок с той земли!

Татары пленными торгуют

И русских в рабство продают!

Давно уж турки там зимуют,

Поправ собою наш уют!

Рабов в Алжир, Стамбул, Египет

Переправляют для монет.

Азов вот-вот весь Дон наш выпьет!

И тьмою нам прикроет свет!» —

Кричали в гневе есаулы,

Трясли пистолями в руках,

И извергали гнев, посулы,

Что весь Азов накроет страх!

«Пора бы турок потревожить

И пленных наших всех вернуть,

Богатство наше приумножить

Вонзить кинжал Визирю в грудь!»

14.

«Прости нас, царь, но мы не стерпим

Турецкой дерзости в Дону!

Ты не серчай за делом этим!

Мы все собрались на войну!» —

Писали с Дона есаулы

И посылали весть в Москву.

Царили мрачные здесь думы,

Ведь много было на кону.

И жены плачущие выли,

Казак без страха уходил.

В тот день над Доном много пыли

Колосс из армий наследил.

Мальчишки в поле выбегали,

Глядели дружно на отцов.

Те на конях в Азов скакали,

Ругали мелких удальцов,

Чтоб не бежали за конями,

Чтоб сохранили жизнь в степи.

Пусть крепко держатся – корнями

За теплый слой родной земли.

15.

Ушел отец Степана тут же —