– Профессор! Идите сюда! Месье Эркюль жив, вот его ошейник, значит, он где-то поблизости. – И они, перекрикивая друг друга, стали звать своего незадачливого пса.

– Сидите и ждите моей команды, ещё не время…

Но Месье Эркюль заметно нервничал, он перебирал лапищами и сдерживался, чтобы не завыть! А к тому времени подул холодный ветер, небо заволокло тучами, и, наконец, пошёл дождь.

– Вот теперь пора, – сказала Пинки, выталкивая Месье Эркюля из-под ещё сухого куста под холодные струи дождя, – теперь они сто процентов пригласят вас в дом, а дальше уже всё зависит от вас! Не упустите шанс, и удачи вам! Да, сгорбитесь посильнее, чтобы выглядеть как можно несчастнее!

– Да куда уже несчастнее, – сказал дог и побрёл к двери.

Пинки с Лестрейдом наблюдали из кустов за тем, как Месье Эркюль подошёл к двери, горестно завыл и сгорбился под струями дождя так, что почти сложился пополам! Дверь через минуту распахнулась, и на ступеньки под струи дождя выскочил профессор Мориарти.

– Собака! Баскервиль! Он здесь! – Профессор чуть ли не на руках затащил мокрого огромного пса домой. При свете лампы мелькнула счастливая морда дога, дверь захлопнулась. Пинки и Лестрейд радостно взвизгнули.

– Мадемуазель Пинки, вы так умны и прозорливы!

– Ах, бросьте вы с вашими пустыми комплиментами! Лучше подумаем, как нам дойти через весь город до дома под таким дождём и не простудиться?!

Если бы на улице в такую погоду кто-то был, то он бы увидел странную парочку, идущую под дождём. Маленькая собачка бежала так быстро, как могла, под пузом тощего сеттера. А тот, как мог, растопыривал ноги и раздувал грудь, чтобы защитить свою подругу от холодных струй дождя.

– Что за замечательное утро выдалось в начале этой недели! Может, и вся неделя будет такой тёплой, – сказала Пинки Лестрейду, примостившемуся подле неё на ступеньке крыльца.

– Мадемуазель Пинки, посмотрите, к нам идёт Собака Баскервиль, – сказал менее романтичный Лестрейд, который, несмотря на красоту утра, зорко смотрел по сторонам.

И впрямь по двору уже вышагивал небезызвестный проказник Месье Эркюль и нёс в зубах что-то большое и белое.

– Что, опять?! – воскликнула Пинки, встречая друга на верхних ступеньках лестницы, это для того, чтобы не задирать при беседе голову.

– Нет!!! Что вы, мадемуазель, я нас не подведу! – прошептал дог, предварительно положив свёрток у лапок Пинки. – Второй раз вряд ли удастся вернуть меня обратно домой, если я набедокурю! В этот раз всё честно и благородно! Я принёс вам угощение.

– Очень мило с вашей стороны! Как раз очень хочется есть! Давайте пойдём к нам в сарай и отметим удачное окончание операции по возвращению вас домой как раз там, где эта операция началась.

Когда они разместились на душистом скошенном клевере и развернули свёрток, Пинки взвизгнула от восторга: на белой столовой салфетке лежала внушительная горка перепёлок!

– Надеюсь, вы это добыли честным путём, хотя это уже не важно, – сказала Пинки, давясь слюной. – Главное, чтобы вас за это не выгнали!

– Отнюдь, – сказал Месье Эркюль, – это просто мой завтрак, и я решил съесть его вместе с моими друзьями.

– Вы шутите?! Хотите сказать, что эти перепёлки приготовлены специально для вас?

– Именно! Пока меня так кормят, как в последний раз. Как только в меню появились перепёлки, я сразу побежал к вам. Я же знаю, что это ваше любимое блюдо!

Лестрейд нервно заметался по сараю и вдруг сообщил, что у него в саду, под вязом, закопана огромная сахарная кость и он её сейчас принесёт к столу, для разнообразия и как вишенку на торте.